не встретят более помпезно, если, конечно, Диего не откопает где-нибудь в руинах Марса лимузин черного цвета!
Сегодня мое настроение было настолько прекрасным, что мне было даже приятно побыть такой помпезной мишенью в течение дня. Что-то меня тревожило, но не сильно. Не до такой степени, чтобы…
Багровело небо над городом (которое смотрелось более мутным, чем обычно), на улицах горело множество огней, и мне казалось это расточительным, хоть я и понимал, что это налаженное энергоснабжение – просто редкость на Марсе.
Наш участок улицы был оцеплен, так что погрузке никто не мешал. Вышколенная гвардия вежливо объясняла горожанам, что проход закрыт, и показывала, где лучше пройти.
Звуки вновь непривычно гулко отражались от стен домов, и казалось, весь кратер гудит, будто пустая бочка. В пустыне все не так.
Прицепы блестели свежей краской в лучах уличных фонарей. Цвета они были под броневик, и у каждого по центру черный круг с желтыми символами герба. Быстро подсуетился господин губернатор, однако.
И уж совсем меня добил какой-то человек в желтом комбезе химзащиты, который снимал на видео, как мы выходим и размещаемся по тележкам! Охранники были везде. У меня возникла дурашливая мысль: а не снимают ли это еще и с орбиты для трансляции на Землю?
С этих, прости господи, «отцов с большой дороги» станется придумать что-то вроде пиар-ролика из серии «Процветание туризма в Персеполисе – наша задача: мы ценим то впечатление, которое увезут о нас эти люди на нашу Родину» или «Сто пятидесятая группа туристов выходит из нашего отеля на экскурсию по уникальным местам Персеполиса! Диего Хлопотун встречает гостей радушно и о горожанах не забывает: их улыбки – лицо города!»
Мне вдруг стало отчетливо ясно, что многого и очень многого Марс в людях изменить не сможет. На фоне дикости, смерти, разрухи и откровенной деградации кто-то продолжает грести под себя, чтобы устроить лично свою жизнь. Создать счастливую фальшивым, порочным счастьем и ложью семью… Натаскать в свою нору такого, чего нет у других, быть от этого счастливым, потеряв человеческую универсальность и перевоплотившись окончательно в тупого хищника, аппарат по потреблению и пожиранию. Говорить о традициях, упорном труде и чести, утешать себя движением прогресса, придумать себе мир, в котором ты всегда прав, даже когда закапываешь старых друзей, которые нечаянно оказались на твоем пути, став помехой движения тупой бронированной машине собственных страхов. Что можно делить тут, кроме песка, камней и глюков? Сможет ли Диего пронести в себе маленькую искорку универсума жизни? Чистого, непредвзятого взгляда? Скорее его затянут в это болото, в эту кратерную яму такие, как Жирный Тэдди и эти вот «отцы», со своими тайными покровителями, спрятавшимися пауками…
Меня не ужаснула эта мысль. Наоборот – очень обрадовала. Обрадовала тем, что у меня так никогда не было, и у Ирины тоже. И вместе у нас так не случится: в жизни так много интересного… другого…
Перед самым отправлением нашего эшелона (по-другому и не скажешь) к крыльцу подкатил