принятый после шести лет работы, встретил непонимание отдельных членов Совета Федерации.
Закон «О русском языке как государственном языке Российской Федерации» тоже вязнет в болоте «суверенитетов», некогда предоставленных Б. Ельциным республикам.
На подходе внесение изменений и дополнений в закон Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» и в закон «Об обязательном экземпляре», с которыми наверняка тоже будет не просто.
– Почти каждый законопроект вашего Комитета сталкивается в Думе с большими трудностями. Например, закон «О Высшем Совете по защите нравственности в области телевизионного вещания и радиовещания в Российской Федерации» так и не вступил в действие…
– Во многих странах действуют подобные законы, защищающие людей от потока насилия, жестокости, порнографии. Во Франции, и в Италии, и в Англии ужесточаются меры контроля за средствами массовой информации… Да и в Америке, как только 11 сентября произошли известные события, сразу же была введена цензура. Из эфира были изъяты 200 клипов, 200 хитов, огромное количество боевиков. Причем в большинстве из них принимали участие суперзвезды. И никто из американцев не называет это стальными тисками цензуры. Это абсолютно нормальное явление.
У нас же на мольбы родителей «спасите нашего сына от наркотиков, спасите нашу дочь от растления» откровенно плюют. А такого рода письма депутаты получают каждый день.
– Закон «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» оказался более успешным?
– Да. Он был принят. Правда, убедить оппонентов в его необходимости было нелегко. Сейчас же он действует и приносит добрые плоды. Многие страны, в том числе и часть стран бывшей фашистской коалиции, признали закон как базу для переговорного процесса по вопросу взаимного возвращения культурных ценностей, перемещенных во время Второй мировой войны. В основном, на него откликнулись религиозные организации и лица, не запятнавшие себя сотрудничеством с фашизмом. Закон продуктивен, и во многом помог снятию взаимных претензий сторон. Создание таких же правовых норм в других государствах поможет возвращению российских ценностей из плена.
– Вы занимали пост министра культуры в переломные для страны годы, приняв «благодатное» наследие Екатерины Фурцевой и Петра Демичева. Насколько трудно вам тогда приходилось?
– Если «благодатное наследие» – это ирония, то напрасно. Простите за грубую статистику. Я принял министерство с бюджетом 0,8 процента от расходной части бюджета СССР. Нам удалось довести расходы на культуру до 1,2 процента. И это был не нынешний бюджет, сравнимый с бюджетом карликового государства, а мощный бюджет супердержавы.
Сегодня же в России расходы на культуру составляют всего 0,54 процента от бюджета. При том что депутаты нашего Комитета бьются головой об стену за их увеличение. Стена – Правительство, которое только разводит руками и говорит: