– почти не стало. И вот опять… Целая толпа. «Откуда их столько? – поражался Егор. – Как смогли добраться?».
А впрочем, какая разница?
Толпа выплескивалась на расчищенное пространство перед МКАДом. Заполняла хорошо просматриваемые и простреливаемые со Стенки пустыри. Все мешавшие обзору здания здесь были взорваны и снесены по самый фундамент. Подвалы – засыпаны. Груды мусора разровнены бульдозерами.
Любой, кто подходил к московской кольцевой автодороге был как на ладони. Спрятаться – негде. И пути дальше нет.
По внешней обочине широкого многополосного и совершенно пустынного шоссе тянулись высокие – в два человеческих роста – ряды колючей проволоки. Обычно здесь беженцы останавливались и, пошумев некоторое время, уходили с открытого места искать убежище. Или уходили вообще.
Но в этот раз толпа не остановилась.
Какой-то смельчак, перекинув через колючую проволоку одежду, полез на внешние заграждения. А еще несколько секунд спустя уже десятки беженцев карабкались на колючку, раздирая руки в кровь.
– Остановитесь или мы откроем огонь! – охрипшим вороном прокаркал громкоговоритель.
Не подействовало.
Первый ряд колючей проволоки обрушился под напором толпы.
Да что же они делают-то? Егор вздохнул. На что вообще надеялись эти бедолаги, когда отправлялись в Москву? И на что они рассчитывают сейчас? Стенку – комбинированную кольцевую линию неприступных укреплений, тянущихся вдоль МКАДа – не всякая армия возьмет штурмом. А эти… Безоружные, оборванные, истощенные люди…
Впрочем, этим, похоже, было уже все равно.
На внешней стороне кольцевой автодороги творилось что-то невообразимое. Крики, стоны, проклятия. Упавшие и запутавшиеся в колючке люди пытались подняться, но их буквально втаптывали в грязь и асфальт задние ряды. Беженцы не думали останавливаться. Они снова и снова бросались на колючку, давили и топтали друг друга. Обезумев, лезли по головам. Срывались, падали, лезли снова.
Вообще-то изначально оборонительная Стенка, выстроенная по МКАДу, предназначалась для защиты города не от людей. Но и от них она тоже хорошо защищала.
– Вот суки тупорылые, а! – послышался рядом знакомый гнусавый голос. – Ползут и ползут, уроды!
У соседней бойницы засел Васька Клюев. Кличка – Клюв. Мозги – тоже, в общем-то, птичьи.
– Не, ну в самом деле, сколько можно объяснять ублюдкам, что Москва, мля, не резиновая?! – Клюв, конечно, не мог удержаться от комментариев. «Понаехавших тут» он ненавидел лютой ненавистью.
Егор с неприязнью покосился на соседа. Носатая морда, наглые прищуренные глаза, тонкие губы, скривленные в вечной брезгливой гримасе… Клюв называл себя москвичом. Хотя московские корни его – так себе… Корешки. Отец Клюва приехал покорять столицу. Сумел зацепиться. Сыночек остался. Теперь вот нос задирает выше крыше. Впрочем, известное дело: новые москвичи они такие… самые московские москвичи.
Сам Егор перебрался