чтобы проводить свои идеальные порывы в жизнь, не погрязая в ее мелочах, оставаясь тем же сердечным народом, каковым мы были в тяжелое время пережитого нами упадка.
Служа в заводах, будучи профессором, заведующим металлургического бюро, я всегда преуспевал. Доброхотов называет меня талантливейшим эксплуататором.
…Люди, отдающие сухие приказания, не могут иметь успеха в России. Для этого русский народ недостаточно дисциплинирован. Объясни русскому рабочему цель, к которой ты стремишься, и в русском работнике ты найдешь помощника-энтузиаста. Вот так я работал в Салдах. Мои служащие, уставщики, мастера всегда знали, что я думаю, что я делаю, к чему я стремлюсь, чем я огорчаюсь и что меня радует…
В русском рабочем я встретил того же идеалиста, того же энтузиаста, того же бессребреника, каков я сам, и полюбил его всем сердцем своим. Когда меня встречали со слезами радости на глазах мои бывшие сотрудники, я знал, что это говорила не лесть, а говорило сердце. Те пудики муки, которые мне дарили, шли из глубин сердца моих бывших подчиненных. Вот почему мне радостно было их принимать. Они говорили о золотом сердце русского народа.
Золото, золото – сердце народное!
Я умру с верой в русский народ, который я знаю, знаю не на словах, а на деле.
С. В. ГРУМ-ГРЖИМАЙЛО[18]
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
Промышленность восстанавливалась. Планы первой пятилетки претворялись в жизнь. Бюро Металлургических и Теплотехнических Конструкций НТУ ВСНХ, которым заведовал Владимир Ефимович, было завалено заказами на проекты печей и сушил. Летом 1928 года в Бюро пришел Иван Павлович Бардин, назначенный главным инженером строительства Кузнецкого металлургического завода. Более двух часов он знакомился с работой конструкторов Бюро. Ушел, ничего не сказав, а через несколько дней мы получили от Кузнецкстроя 175 000 рублей как задаток за проекты устройств Кузнецкого завода. Строительство Урало-Кузнецкого комбината, идея, которую высказал Владимир Ефимович впервые в 1918 году, отвечая на вопрос большевиков о развитии металлургии в Союзе, вновь возвращалась в его руки. Неплохое настроение было в те дни. Россия начинала вставать на свои ноги – промышленность развивалась.
Заводы работали. А на заводах, как всегда, удачи и неудачи, достижения и аварии… Обычная заводская жизнь с ее трудностями и радостями. Но власти этого не знали и не понимали. Среди большевиков было много малограмотных людей, занимавших высокие посты; очень мало было инженеров. Текущая неудача на заводе превращалась большевиками в злой умысел, вредительство и пр., и пр. Человека арестовывали, судили, ссылали, расстреливали. Все это создавало очень тяжелую обстановку для работы.
Настали дни «Шахтинского процесса»… В те дни мы могли руководствоваться только слухами: у одного работника угольной промышленности изъяли портфель с большими деньгами и валютой; на шахте в Донбассе произведен взрыв