отказывался от своих слов, будучи всегда уверен в их правильности. Прекрасно отвечал он, когда его вызывали к доске.
…Преподаватель Илуридзе упорно придирался к Иосифу и всегда на уроке старался «срезать» его, как вожака нашей группы. Он называл нас «детьми нищих и несчастных».
Однажды Илуридзе вызвал Иосифа и спросил:
– Сколько верст от Петербурга до Петергофа?
Coco ответил правильно. Но преподаватель не согласился с ним. Coco же настаивал на своем и не уступал.
Упорство его, нежелание отказаться от своих слов страшно возмутили Илуридзе. Он стал угрожать и требовать извинений, но Иосиф обладал крепким, непримиримым характером и упорством. Он снова несколько раз повторил то же самое, заявляя, что он прав. К нему присоединились некоторые из учеников, и это еще более разозлило преподавателя. Он стал кричать и ругаться. Сталин стоял неподвижно, глаза его так и расширились от гнева…
Он так и не уступил.
(М. Титвинидзе. Страница воспоминаний. Газета «Заря Востока» № 187 от 12 августа 1936 г.)
В духовном училище воспитывались будущие священники, и поэтому им всячески старались привить богобоязнь и смирение.
Однако на Иосифа Джугашвили такая система воспитания не влияла. Ни одной из перечисленных выше добродетелей в нем не было заметно. Несмотря на строгий режим, он был и остался смелым и свободолюбивым мальчиком. В то время как другие ребята, в большинстве своем, чуть ли не трепетали перед школьным начальством, Иосиф смело подходил к любому преподавателю, говорил с ним о причинах отставания того или иного ученика, о средствах к его исправлению и т. п. Столь же смело обращался он с просьбами за провинившихся учеников к инспектору, к надзирателям.
(По воспоминаниям Г. И. Елисабедашвили. Матер. Тбил. фил. ИМЭЛ.)
В Горийском духовном училище разрешили ввести часы светского пения, и это надо приписать инициативе Coco. Помню, как-то раз, по окончании спевки, Coco обратился ко мне с вопросом, почему рядом с нами, в городском училище, наряду с церковными поют и светские песни, а нам не разрешают.
После некоторого раздумья я ответил, что наша школа – духовное училище, поэтому мы должны хорошо знать церковное пение, для городского же училища это необязательно.
– Я думаю, – возразил Coco, – что и мы ничего не потеряем, если хоть иногда будем исполнять народные песни. Попросим, может быть, разрешат…
Спустя некоторое время из Тбилиси для производства ревизии в училище приехал преподаватель духовной семинарии. Результатами ревизии он остался доволен.
Очень понравился ему наш хор, в особенности сольное исполнение Coco. Последний воспользовался этим и шепнул мне, чтобы я поговорил с ревизором о введении в училище светского пения. Я передал ревизору о нашем общем желании, причем и Coco принял участие в этой беседе.
Ревизор предложил нам подать соответствующее заявление в правление училища и обещал, что поддержит наше ходатайство перед экзархом. Мы так и сделали. Через некоторое время от экзарха было получено разрешение исполнять светские песни и выделить особые часы для занятий учеников гимнастикой. После этого в стенах училища