шассью, змеиную сущность и отказывались слушаться поводьев, идя туда, куда сами считали нужным, а при попытке воспользоваться хлыстом немедленно вставали на дыбы и сбрасывали неумелую всадницу. Поэтому после недолгих споров в Лиходолье мы направились пешком, рассчитывая добраться до южного торгового пути, а там уже присоединиться к одному из караванов, идущих к реке Валуше, отделяющей степные земли от Славенского царства.
Когда мы покинули Загряду и устремились на юг, очень быстро выяснилось, что ледяные туманы, сырость и холодная затянувшаяся весна свойственны лишь небольшой области, прилегающей к проклятому городу. Стоило удалиться верст на тридцать, как унылые темные леса и сырые дороги сменились бескрайними зелеными лугами, перемежающимися яркими березовыми пролесками, и узкими глиняными тропинками, шагать по которым оказалось гораздо приятнее, чем по чавкающей под ботинками грязи.
Сегодня нам, можно сказать, повезло, и день оказался по-летнему жарким. К полудню солнце уже прилично припекало непокрытую голову, повязка на глазах пропиталась потом, градом катившимся со лба, и раздражала неимоверно, и кончилось все тем, что я стянула с лица узкую полотняную ленту и с огромным наслаждением взглянула на мир без преграды, а не через мелкую плетеную сеточку.
Перед нами лежал огромный луг, заросший травой высотой едва ли не по пояс. Узкая дорожка, больше похожая на выкошенную посреди зелени полоску, вилась меж цветочных островков к небольшому лесочку, издалека кажущемуся темной кромкой на фоне ослепительно-голубого неба. И каждая травинка, каждый цветок виделся мне окруженным тонким светящимся контуром, блеклым и почти незаметным из-за яркого солнечного света. Странное дело, но после того, как случилась моя неожиданная линька в золотой цвет посреди огня и дыма, видеть я стала четче и яснее, как будто бы шассье зрение каким-то образом слилось с человечьим. То, что раньше представлялось мне лишь разноцветными сияющими пятнами с размытым контуром и едва намеченными чертами, обрело четкость и стало ближе к тому, что я различала, будучи ромалийкой. Я стала видеть лица людей, обведенные призрачным сияющим ореолом эмоций и глубинной сути, цветы наконец-то стали венчиками из разноцветных узорчатых лепестков, а не просто изрезанными по краям зеленоватыми пятнами, а еще я наконец-то смогла увидеть звезды шассьими глазами.
Прежде ночное небо выглядело переливчатым аметистовым сводом с ярким диском луны, а сейчас оказалось, что этот свод украшен неисчислимым количеством бисеринок-звезд, окруженных мерцающими кольцами всех цветов радуги. Когда я впервые обнаружила это изменение, случайно взглянув на вечернее небо, то всю ночь пролежала без сна, созерцая эту невероятную сокровищницу, равную которой ни на земле, ни под землей не найти, и утром Искре пришлось немало постараться, чтобы поднять меня в дорогу…
Я прикрыла глаза и подставила лицо прохладному ветру, беспрестанно дующему над лугом и несущему терпкий, медвяный аромат цветов. Яркая, благоуханная весна