Он передвигался большими скачками. Это был не человек. Но гуртовщики утверждали, что он бежал на двух ногах.
Джейми сплюнул на землю.
– Так не бывает.
– Ванней говорит, что бывает. Говорит, что-то похожее было и раньше, правда, довольно давно. Он считает, что это какая-то особая мутация.
– И все эти свидетели видели разных животных?
– Да, гуртовщики описали его как тигра. У него были полоски.
– Львы и тигры бегают по округе на задних лапах, как дрессированные животные в бродячем цирке. При том, что в этих краях никаких львов и тигров сроду не водилось. Ты уверен, что нам не морочат голову?
Я был еще слишком молод, чтобы быть уверенным в чем бы то ни было, но одно я знал твердо: в такое тревожное время никто не станет посылать юных стрелков на запад – пусть и не дальше Дебарии – исключительно ради шутки. Тем более что Стивен Дискейн шутником явно не был, даже в лучшие времена.
– Я лишь пересказываю, что сказал мне Ванней. Гуртовщики, которые привезли в город останки той юной пары Мэнни, даже не слышали о таком звере, как тигр. Но по их описаниям, именно тигр и получался. Вот тут все свидетельские показания. – Я достал из кармана два сложенных листа бумаги, которые дал мне Ванней. – Хочешь сам почитать?
– В чтении я не силен, как ты знаешь, – сказал Джейми.
– Ладно. Тогда поверь мне на слово. Их описание в точности совпадает с картинкой в одной книге сказок. К той части, где мальчик попал в стыловей.
– А что за сказка?
– Сказка про мальчика по имени Тим. «Ветер сквозь замочную скважину». Но это так, к слову. К делу не относится. Я понимаю, что гуртовщики наверняка были пьяны. Они всегда напиваются, когда проходят через города, где продают спиртное. Но если их показания правдивы, Ванней говорит, что это не просто оборотень, который меняет облик. Он меняет еще и личины. Превращается в разных зверей.
– Говоришь, двадцать три жертвы?
Поднялся ветер, погнал поземку соляной пыли. Лошади забеспокоились. Мы с Джейми подняли шейные платки, закрыли рты и носы.
– Жарко, – пробурчал Джейми. – Да еще эта проклятая пыль.
После этого он замолчал, как будто решив, что и так слишком разговорился. Меня это устраивало. Мне нужно было о многом подумать.
Так мы ехали около часа, потом поднялись на вершину холма и увидели внизу белую гаси размером с баронское поместье, с большим садом и виноградником, спускавшимся к маленькой узкой речке. Я сглотнул слюну. В последний раз я ел виноград, когда у меня еще волосы не росли под мышками.
Высокие толстые стены гаси были усыпаны битым стеклом, но ворота стояли распахнутыми, словно приглашая войти. Перед воротами – в кресле, похожем на трон – сидела женщина в белом муслиновом платье с капюшоном из белого шелка, сверкавшим на солнце, как крылья чайки. Когда мы подъехали ближе, я увидел, что кресло сделано из железного дерева. Впрочем, никакое другое кресло – разве что отлитое из металла – и не выдержало