глазами посмотреть на облик нынешней Земли, но времени не хватило – скоро Прорыв, мне пришлось возглавить группу, которая отправилась в Бразилию.
Я посмотрела на спящих Пешек и вздохнула. Хорошие ребята, крепкие, хоть и новички.
Если переживут Прорыв, станут еще сильнее...
Танзания. Король
– Боже мой, какое небо! – проурчала Соня, разглядывая Млечный Путь.
Она лежала на траве, закинув руки за голову, а я сидел рядом, шаря лучом фонарика по карте.
– Толя, а что это за созвездие? – спросила она, тыча пальчиком в скопление звезд.
Мельком взглянув на небо, я ответил:
– Южный Крест.
– А этот квадратик?
– Это Пегас, рядом – Рыбы.
– Красота, – сладко потянулась Соня.
Из темной саванны донесся хрипящий рев и короткое тявканье. Увидев, что девушка вздрогнула, я махнул рукой.
– Не волнуйся, это гиены.
– А похоже на льва, – рассеянно ответила она, усаживаясь и напряженно глядя в темноту.
– Похоже, – согласился я.
Она села, подтянув колени к подбородку, и, насупившись, уставилась на меня.
– А ты будешь охранять мою спящую тушку? – спросила она. – А то меня ночью гиены в буш утащат...
Я улыбнулся и, отложив карту, взглянул на Соню, которая сейчас напоминала маленькую девочку, невесть как очутившуюся посреди саванны.
– Не ходите, дети, в Африку гулять, – значимо произнес я.
– Я серьезно. – Она надула губы.
Значит, несерьезно.
– Не волнуйся, гиены тебя в буш не утащат.
Она гордо вскинула голову.
– Конечно. Потому что я клевую ограду соорудила. Я молодец?
– Ты молодец, – усмехнулся я.
– А расскажи мне сказку на ночь, – вдруг попросила она.
Настоящий ребенок. Как дочурка. И не верится, что ей уже двадцать... Сказку ей... Я почесал щеку и уселся рядом, задумавшись.
– Тебе какую сказку рассказать?
– Какую-нибудь.
– Я знатный сказочник, дорогая. У меня их много в запасе. Страшных, веселых, грустных, поучительных. Выбирай.
– Давай поучительную! – Ее глаза блестят, как две звездочки. – Но чтобы про любовь!
Любовь... Эта вечная жажда девушек слушать истории про любовь... Почему так ноет сердце?..
Отразив бесхитростный выпад, Губитель сильным ударом кулака отшвырнул противника к обрыву.
– Неразумно, смертный, поднимать руку на бога, – процедил он, доставая из колчана стрелу.
У Идаса из разбитых губ обильно шла кровь, заливая подбородок. Юноша с трудом поднялся, стараясь удержать в ослабевших руках меч и щит, но тщетно – оружие, звеня, упало на камни.
Что она в нем нашла? Некрасив, худ, слаб – жалкий человек. Знающий богов, понимающий, что не в силах противостоять им. Неужели любовь толкнула его на подобное безрассудство?
– Пусть я погибну, – с трудом ответил юноша, глядя, как его враг накладывает стрелу на