«мне твоя рожа не нравится», до фанатично-сверхъестественной – «за бога, царя и отечество». В этом спектре и выискивает себе оправдание каждый преступник. Если он не сумасшедший. У этой категории свои взгляды на мир.
В то, что Артемов был ненормальным, Гуров верить не хотел. Судя по тому, что рассказывала старушка, Николай был обычным русским мужиком – в меру ленивым и не в меру пьющим (а куда ж без нее, родимой). И именно поэтому понять мотивы, толкнувшие его на убийство, было сложно.
Гуров разозлился на себя. Не в его правилах было делать из мухи слона, но именно сейчас он этим и занимался. Пусть в не совсем обычном, но рядовом убийстве полковник пытался найти какие-то скрытые мотивы. А вот зачем он это делал, было непонятно и ему самому.
«Да хрен с ними, со всеми сумасшедшими, вместе взятыми! – раздраженно подумал Гуров. – Что я к этому Артемову прицепился? Моя задача меленькая – установить личность убийцы и найти водителя «пятерки». Найду машину, а с остальным пусть следователь разбирается. И без этого у меня работы непочатый край».
– Извините, Татьяна Захаровна, – проговорил Гуров, поднимаясь из-за стола, – я на минутку.
Он вышел из кабинета и столкнулся с Веселовым. Капитан, подобно церберу, сторожил кабинет. Он, как и обещал, отгонял всех любопытных, обеспечивая полковнику условия для работы.
– Саша, организуй, пожалуйста, явку свидетелей ко мне в кабинет к двенадцати, – попросил Гуров. – Ты уже с ними общался, и у тебя это лучше получится. Следователь прокуратуры требует их к себе к двум, но перед этим мне бы хотелось с ними поговорить. Кстати, что выяснилось по поводу «пятерки»?
– Ничего, товарищ полковник, – Веселов беспомощно развел руками. – Номера никто не видел, примет особых у машины тоже нет. Ищут...
– Ладно. Будет информация, дай знать, – вздохнул Гуров. – Кстати, в каком морге Артемов?..
За всю дорогу до морга Татьяна Захаровна задала только один вопрос: «Скажите, моего сына убили?» Это было сказано таким тоном, словно старушка не спрашивала, а констатировала факт. Гуров на секунду замялся, не найдя что ответить. Он не сказал Артемовой, куда они направляются, и эта проницательность материнского сердца острыми когтями корябнула его душу.
– Татьяна Захаровна, говорить об этом пока рано, – замявшись, ответил Гуров на простой вопрос и возненавидел свою ложь. – Найден человек, похожий на вашего сына. Мы хотим удостовериться, что это не он. Вот и все.
Артемова промолчала. Ее и без того бледные губы стали совершенно незаметны на лице, да и сама старушка подобралась и стала еще меньше, если это только было возможным.
В морге Татьяна Захаровна не упала в обморок, не закатила истерику. Она вообще не проронила ни звука, когда из холодильника достали тело ее сына. Постояв несколько секунд у трупа, старушка дотронулась до его лица рукой и произнесла:
– Холодный...
Гуров не выдержал и отвернулся. Требовалось составить протокол опознания, но полковник, не желая мучить мать, предложил ей сделать это позже.
–