в частности все более широкое вовлечение подростков в общественное производство, характерное для пролетарских слоев города[77].
Развитие системы образования приводило к потере семьей монополии в социализации детей. С установлением индивидуальной семьи власть над детьми перестает быть привилегией отца и становится уделом обоих родителей. Изменяются и отношения между двумя поколениями: родительские права порождают теперь обязанности для самих родителей.
Постепенное ограничение родительской власти было одной из главных черт развития внутрисемейных отношений во второй половине XIX – начале XX в.[78] Как писал известный русский социолог М. Ковалевский, «инстинкт индивидуализма подрывает и рушит здание семейной общины… она становится союзом между равноправными лицами»[79].
«Такие более свободные формы семьи и начали складываться исподволь в российском обществе, прежде всего в том его слое, который получил название “интеллигенция”, здесь постепенно утверждалась “буржуазная”, городская семья. Она, как правило, не похожа ни на традиционную крестьянскую, ни на старую барскую семью, невелика по размеру, состоит из супругов и небольшого числа детей. Но главное отличие – “в характере отношений между мужем и женой, между родителями и детьми. В них гораздо больше интимности, демократизма, признания самоценности каждого члена семьи, будь то мужчина, женщина или ребенок”»[80].
Ограничение отцовского и супружеского произвола, расширение прав жены и охрана детских интересов, лишь возвысили ее нравственный уровень. Потеряв свой прежний принудительный характер, семья стала лучшей школой для детей[81].
Таким образом, во второй половине XIX – начале XX в. в семьях горожан действовали эволюционные процессы, стимулируемые урбанизацией и развитием капитализма. В течение пореформенного периода семейная организация населения изменялась. Эти изменения происходили в русле модернизации брачно-семейных отношений, которая являлась составной частью общей модернизации российского общества.
Привычные формы семейного поведения перестали удовлетворять людей. Появляется новая активность, направленная на то, чтобы заполнить расширившееся пространство свободы, добиться более долгой жизни для себя и своих детей, отстоять интимность своей семейной жизни, открыть для себя новые социальные роли, полнее реализовать себя.
Число городских семей быстро увеличивалось, потому что бурно росло городское население, а это в свою очередь было следствием стремительного распространения промышленных и других городских видов занятий. При этом производственная деятельность все большего числа людей перемещалась за пределы семьи и превращалась для большинства из них в труд за зарплату[82].
Исторический факт освобождения городской семьи от многих обслуживающих функций не должен затмевать того обстоятельства, что после исторического отделения работы