куда мы идем? – спросил Ромка, как только они отошли от него на некоторое расстояние.
– Даже и не знаю, – признался Краблик, с жалостью осматривая Вельку. – Куда ж ее теперь такую денешь? А может, ее в Абрадаре оставить? – внезапно оживился он. – Там такие боевые старушенции пользуются большим спросом. Ей надо будет только метлу покрепче прикупить, и она вполне сможет залетать по трубам в дома и пугать детей. Это любимая воскресная забава тамошних ведьм. А если повезет, так еще и приглянется какому-нибудь почтенному лешему. Глядишь, и замуж выскочит, судьбу свою устроит, – изо всех сил пытался подбодрить Вельку сердобольный Краблик.
– Не хочу я за лешего, – протестующе вскричала Велька, которую столь радужные перспективы почему-то совсем не обрадовали. – Сейчас как дам тебе по ушам, – вместо благодарности пообещала она, погрозив Краблику острым, сухоньким кулачком.
– Узнаю свою «кроткую» сестру, – несмотря на трагизм ситуации, не смог удержаться от смеха Ромка. – А может, ее надо к врачу отвести? – предложил он самый простой, на его взгляд выход.
Во всяком случае, когда у них дома кто-нибудь заболевал, то мама всегда вызывала врача. А Велька с растрепанными седыми волосами, красным от злости морщинистым лицом, действительно, очень походила на человека, остро нуждающегося в медицинской помощи. В таком состоянии ей можно было смело ставить диагноз «преждевременное старческое бешенство».
– К врачу? – почесав затылок мохнатой лапкой, повторил Краблик. Эта идея ему в голову не приходила. – Ну да, к врачу, – повторил он уже утвердительно. – И как я сразу не догадался? – недоуменно вопросил мохнатый провожатый. – Идем быстрее к доктору Густавсу.
И Краблик бодро поскакал вперед, указывая дорогу Ромке и шмыгающей носом Вельке.
На этот раз брат с сестрой совершенно не обращали внимания на окружающие их диковинные дома и чудно одетых людей. Ромке, несмотря на то, что он редко ладил с Велькой, было ее искренне жаль. А вдруг доктор уже не сможет ей ничем помочь, и она останется такой навсегда? Что тогда скажет мама? А папа? Навряд ли их обрадует перспектива иметь дочь, годящуюся им в бабушки. Живо представив родительский ужас от встречи с престарелой Велькой, Ромка попробовал переключиться на более позитивные мысли. «А может, ей пенсию дадут по старости, размышлял он. – Ее это должно утешить. Велька всегда выпрашивает у мамы деньги на косметику. А тут, пожалуйста, закрашивай морщины с утра до вечера – никто и слова против не скажет».
Вельке, шумно сморкавшейся на ходу в бумажный платок, мысль о грядущей пенсии в голову не приходила. Ее переполняла злость, становившаяся все сильнее оттого, что девочка понимала обвинить в своих несчастиях никого не удастся в том, что с ней случилось, на все сто процентов виновата она сама. Так хотелось в одно мгновение стать красивой и утереть нос своим тщедушным, низкорослым одноклассникам, дразнившим ее телебашней, каланчей и бочонком сала. И от этого на душе у нее становилось еще горше, и непрошеные слезы вновь наворачивались