быть возможна только в контексте католической интерпретации таинства брака как коренящегося в действиях брачащихся. В православной традиции отнесение таинства всецело к церковному обряду венчания исключало почву для подобной постановки вопроса, однозначно увязывая момент возникновения брака с совершением чинопоследования таинства брака.
В попытке ответить на этот вопрос в средневековой Западной Европе появились две теории – консенсуальная и коитальная. Консенсуальная теория, разделявшаяся французскими канонистами (французская школа), центральное место в процессе возникновения брака отводила брачному согласию, в связи с чем, по мнению французских канонистов, брачное согласие, данное брачующимися с соблюдением установленных для такого согласия требований, порождало полноценные брачные последствия. Сторонники коитальной теории – итальянские канонисты (итальянская школа) – считали это недостаточным, настаивая на том, что брачные последствия возникают лишь тогда, когда наряду с согласием последовало фактическое физическое соединение «в едину плоть» лиц, давших согласие вступить в брак.
Обе школы могли гордиться выдающимися авторитетами в церковной мысли, на трудах которых основывали свои взгляды. Французская школа опиралась на труды Исидора Севильского, святого Амвросия, святого Иеронима, которые утверждали, что именно брачное согласие приводит к брачным последствиям. «Согласие порождает брак», – однозначно заявляет Исидор Севильский; «брак порождается брачным договором, а не лишением девственности», – утверждает святой Амвросий. С другой стороны, не менее уважаемые церковные авторитеты подчеркивали, что одного лишь брачного обещания недостаточно для возникновения брачных последствий. Например, согласно Августину, «между теми, у кого не было физической близости, не существует брака». Более того, знаменитая максима святого апостола Павла «Жена не властна над своим телом, но муж; равно муж не властен над своим телом, но жена»[47] позволяет прочесть себя таким образом, что только при возникновении власти над телом друг друга можно говорить о существовании мужа и жены.
Эта серьезная коллизия нашла каноническое разрешение в Средние века в Декрете Грациана. В свете заявленной автором цели Декрета – согласовать несогласованное – брак предстает не как одномоментное явление, но как явление, рождающееся в единстве двух последовательно совершенных действий: брачного согласия и супружеского акта, направленного на порождение потомства. В терминологии Декрета эти стадии получают название conjugium initiatum и conjugium ratum. Брак, таким образом, предстает как единство двух ипостасей: духовный союз, порождаемый брачным согласием, и физический союз, порождаемый телесной близостью.
Современное каноническое право католической традиции восприняло этот подход. Согласно Кодексу, «действительный брак между крещеными называется лишь одобренным, если он еще не стал завершенным; одобренным и завершенным, если супруги по-человечески совершили