город. Хочется быть единой с окружающим тебя прекрасным миром, разделить силу, которая сокрыта в камнях мостовых, кирпичах домов, бронзе статуй, в металле фигурных оград, в артериях дорог и энергии проводов, в листьях ухоженных деревьев.
Говорят, если видеть красоту каждый день, глаз замыливается, перестает различать ее, и ты уже не придаешь ей значение. Я не согласна, мне кажется, чем больше красоты тебя окружает, тем больше ты к ней стремишься, тем больше ценишь и чувствуешь ее, ты начинаешь различать мельчайшие детали, видеть их уникальность. Красота заставляет нас почувствовать, что мы не животные, обращает нас к духовности, искусству, возвышенности, тонкости. Мы отрываемся от нашей инстинктивной природы, преодолеваем ее. Жизнь наполняется чем-то большим, чем удовлетворение базовых потребностей. Создается глубокое ощущение, что жизнь человека ценна, что в ней есть смысл. Окруженный красотой мир приобретает таинственную глубину, которая не понятна инстинктам. Хочется влиться в этот мир возвышенного, пойти по его дорогам к неизвестным вершинам.
Отель был роскошен. Высокие потолки, арки, отделка золотом. Свет струился отовсюду – здесь было множество больших и маленьких люстр, настенных ламп и торшеров. На окнах тяжелые шторы из дорогой ткани, а под ними легкие, как вуаль, белоснежные занавески. На стенах висели картины XIX века. Мебель была классических форм с изящными резными узорами. Потолки расписаны фресками, очень похожими на Сикстинскую капеллу. Их можно было разглядывать часами, как жаль, что гости отеля почти никогда не смотрели вверх. Мне кажется, что за время работы я запомнила все детали этой росписи, и если бы мне довелось попасть в Ватикан, я бы обязательно нашла отличия. Хотя и говорили, что копия выполнена мастерски, какие-то отличия между ней и оригиналом наверняка имелись. Но главным было не мастерство изображения – главной была идея, заложенная Микеланджело и ретранслированная копиистами. Я говорю о моменте соприкосновения Бога и человека, о неуловимом касании пальцев. Сколько энергии в этом, сколько стремления и веры!
Стойка ресепшен также была произведением искусства. Фронтальная стенка из темного дерева вся была покрыта резьбой. Это были не узоры, а средневековая картина, изображающая рыцарей с поднятыми забралами, вступающих в замок. Они пересекают мост и приближаются к распахнутым воротам. Картина была аллегорией: рыцарями были гости, а замок – отелем, который готов их принять.
Мне нравился персонал отеля. Аккуратно одетые, предельно вежливые, с крепкими нервами люди. Те, кто работал здесь давно, многое повидали и любили рассказывать истории, когда на это находился момент. Они стремились к совершенству, да, именно так – к совершенству в своей работе, в каждой детали, в каждой фразе, в каждом жесте. Они любили отель и действительно считали его дворцом, где все, включая персонал, должно соответствовать высокому уровню. Я помню, с какой болью горничные говорили об испорченном ковре или исцарапанном столе. Иногда мне казалось,