изводила ее придирками, травила и насмехалась. Но вдруг рядом оказался сам король. Лавальер сначала не поняла, почему так вытянулось хорошенькое личико герцогини Орлеанской, а среди придворных, прятавшихся от дождя в павильоне, прокатился удивленный ропот. Оказалось, Людовик, не обращая внимания на ливень, снял свою широкополую шляпу и поднял ее над головой Луизы.
– Идемте, сударыня, в дальнем гроте полно места, – сказал он.
Они почти бежали под теплым дождем по парку, не обращая внимания на провожавшие их взгляды.
В гроте молодые люди остались наедине. Было зябко и сыро. Людовик тряхнул мокрыми волосами. Подойдя к Луизе, он мягко коснулся ее шеи, щеки и вдруг запустил пальцы в ее волосы, ласково гладя затылок. Она попыталась отпрянуть, выжидающе посмотрела на вход в грот.
– Перестаньте вы туда смотреть, – прошептал он. – Там все равно никого нет. Вам никто не придет на помощь.
Именно он должен сделать ее женщиной. Она не должна делать такой подарок ни одному мужчине в мире. Только он!
Король приблизил лицо к ее лицу, прижался лбом к ее лбу.
– Посмотрите лучше на меня, – он сказал это призывно и властно.
Луи ловил ртом ее приоткрытые губы – сначала верхнюю, потом нижнюю. Его дыхание обжигало ее, щеки Луизы стали розовыми, она часто дышала.
– Я – ваше развлечение? – вдруг тихо спросила Луиза.
– Вовсе нет, – серьезно ответил он.
– Я не привыкла к такому. Для меня все по-настоящему.
– Для меня тоже, – шептал Людовик, покрывая поцелуями ее шею, ключицы, выступавшие в декольте полукружия груди. – Я не хочу, чтобы мой цветок сорвал кто-то другой. Этот момент я запомню на всю жизнь! Прошу тебя, сделай мне подарок!
Поцелуи становились все горячее… он целовал ее плечи… все было как во сне… Уверенно и решительно нащупал корсаж, провел пальцем по кружевам и лентам. Ее тело трепетало под защитой китового уса. Но эта преграда была преодолена довольно быстро. Король умело и безошибочно расшнуровал корсет. Она задыхалась, видя, как он расстегивает крючок за крючком. Инстинктивно Луиза влеклась к нему, впервые в жизни познавая любовь…
А Людовик был внимателен и восхищен. Рука короля настойчиво скользила под платьем по бедру девушки вверх. Он чувствовал, что она дрожит, порывается сжать бедра. Но не делает этого, разрешая ему все. Лавальер не знала, как отвечать, поэтому полностью доверилась Людовику. И не знала она, что на самом деле красива. Да, не яркой, но нежной и мягкой красотой. У нее была молочно-белая кожа и изящное тело, которым другая бы гордилась. Она стеснялась смотреть на короля, в то время как он ее оценивающе разглядывал.
Когда он вошел в нее, и она вскрикнула от боли, задрожала крупной дрожью, Людовик замер, не двигаясь и прислушиваясь к ощущениям. Лавальер открыла глаза, посмотрела на него самым чистым и любящим взглядом, который он когда-либо видел. Ее голубые глаза были полны слез, серебристыми капельками они стекали по щекам. Людовик склонился