ли десятки, будто игрушечных двухэтажных домов с треугольными красными крышами. Промозглый ветер игриво перекатывал по асфальту пустую жестяную банку из-под пива, нарочно тревожа покой надоедливым скрежетом. Лай собак отдавался эхом из разных концов городка, а где-то в глубине улицы смешивались крики, ругань и смех. Точку в этой ночной разноголосице поставило карканье ворона, вздумавшего, что место ему на верхушке дуба.
Билл открыл глаза. Ничего не было видно. Тяжело вздохнув, он встал с кровати и сонной походкой побрёл через всю комнату к открытому окну. В темноте едва ли проглядывались очертания стульев, стоявших возле деревянного стола справа у стены. Облокотившись на подоконник, Билл окинул взглядом освещённую дорогу перед домом, а после застыл, увидев ворона, который в эти секунды отлетал от могучего дерева.
«Будто преследует меня! – подумал Билл. – Не впервой прилетает сюда в одно и то же время. Быть может это знак? Нет… глупости!»
Билл закрыл окно. В мгновение уличный шум сменился на тишину, через которую пробивался стук секундной стрелки настенных часов. Два тридцать ночи.
Биллу всего четырнадцать лет. Этой ночью он находился в доме один. Мама с его семилетним братом Чарли на выходные отправились погостить к бабушке, которую он недолюбливал из-за постоянных придирок с ее стороны. Папу никогда не видел, но мама рассказывала, что тот уехал в другой город на заработки и не вернулся. Чарли же родился в 1960 году после недолгого романа Милы с военным лётчиком, вскоре погибшим во время испытаний.
Подойдя к постели, Билл взял с рядом стоящей тумбочки стакан с водой и сделал несколько коротких глотков, зачесал в бок светлые налипшие на лоб волосы, лёг в постель и попытался уснуть, но мысли не давали ему этого сделать.
«Кто эта… или этот Джесс? – думал он. – Почему я разговариваю со странным мужчиной, лица которого не видно? Этот мерзкий голос… странный сон опять повторился. Кажется, в последний раз я его видел год назад, и вот снова! Нужно попытаться уснуть… Джесс… Джесс…»
Через некоторое время мальчик услышал шорох, напоминающий ковыряние ключом в замочной скважине. От испуга он раскрыл веки и понял, что уже утро. В лицо били яркие солнечные лучи, падающие через окно. Большая часовая стрелка сделала шаг и оказалась на отметке «девять». Металлический бой прокатился по всей комнате. Билл вскочил с кровати и скорым шагом направился в холл. Спускаясь со второго этажа по скрипучей дуговой лестнице, увидел, как в дом входит Чарли, а за ним и мама.
– Почему так рано приехали? – спросил Билл. – Сегодня же воскресенье. Вы говорили, что будете дома к полудню.
– Меня срочно вызвали на работу, – ответила мама. – Поэтому раздень Чарли и накорми его, а я побежала. Буду не раньше шести.
Мила работала акушеркой в городской больнице. Людей там не хватало, а низкая зарплата отпугивала молодых специалистов, поэтому врачам приходилось работать за двоих.
– Снимай куртку, придурок! – крикнул Билл. – Ты так и будешь стоять, пока я тебе пинка не поддам? Ты взрослый уже, пора и самому уметь раздеваться!
Чарли взглянул на старшего брата, затем на лестницу, ведущую на второй этаж, после чего снова на брата и с криком «Сам плидулок!» смеясь побежал наверх. Билл помчался за ним. Они игрались понарошку, толкая и обзывая друг друга. Братья веселились, прыгали и бегали по всему дому, оставляя после себя бардак, который Билл не всегда успевал убрать до прихода матери.
– Всё! Хватит, Чарли! Это уже не смешно! Иди за стол. Сейчас будем завтракать.
Чарли был неугомонным, но после пары братских подзатыльников обычно успокаивался и послушно делал, то о чём его просят. Так и в этот раз, он скорчил недовольную гримасу, но пошёл к кухонному столу, на котором его ждали хлопья с молоком, бутерброды с арахисовым маслом и яблочный сок. Мальчишки перекусили и собрались идти на улицу. Нужно было очищать лужайку от опадающей листвы. Одевшись теплее, они подошли к выходу. Неожиданный стук в дверь точно окатил их холодной водой и заставил отступить.
– Кто там? – спросил Билл.
– Привет, это дядя Джон. Друг вашей мамы.
Это действительно был Джон. Здоровяк под два метра ростом, плечистый. Хриплый голос, светлые волосы прилизанные назад, до отвращения гладко выбрит, носит один и тот же тёмно-серый с тоненькими белыми полосками костюм. Его голова вечно в сером облаке сигарного дыма. Биллу Джон казался странным и жестоким. Чарли относился к другу мамы мягче, а иногда и вовсе восхвалял его перед Биллом. Джон уже несколько месяцев ухаживал за Милой.
– Так что, вы откроете? – продолжил он.
– Мамы нет! – грубо ответил Билл.
Они поднялись в свою комнату и подошли к окну, чтобы посмотреть, как Джон медленно уходит по улице вдаль. Чарли сидел на подоконнике, а Билл принялся уже в сотый раз рассматривать рисунки младшего брата. Они висели на стенах салатового цвета: три рисунка над его кроватью, пять над постелью Билла, два под часами и столько же над столом в углу комнаты. На рисунках были изображены дома, машины, деревья, мама с Чарли, Билл, а иногда встречалась и бабушка Роза. Все были очень похожи.