и то, что душу огорчала
Тайна запертой двери.
Тин
–Да, откроем мы ту дверь! Да, веселей
На мир смотри! Всего лишь мне позволь помочь, задание
Свое доверь. Всё доложу, сходив в разведку,
Как только встретимся мы в ночь.
Гай
–Когда бы я изрезал сетку, глупца
Спасая от капкана! К отцовским, брат, всегда
Заветам я относился как-то странно, когда б не случай
Этим летом. Я вкусной чуть не стал едой. Живу, дышу и говорю
С тобою, благодаря душе одной. Не делай, Тин, моих ошибок, чтоб не Смешить до слёз собою в той западне безмозглых рыбок. Хоть этот остров и Велик, я обходил его не раз. Обычен с моря его лик, обзор бесплоден
Сей для нас. Попасть в глубины островка, помочь мне может
Только птица. Задача вовсе не легка, там запрещённая
Граница. Но может там концы найду от
Талы тянущейся нити?
Тин
–Перемыть за час руду?
Не откажешь гномом в прыти. Однозначно
Кто-то есть в лабиринтах тёмных здесь. Ничего не начинай
Ты без мудрого совета. Умоляю тебя, Гай!
От владыки жди ответа.
X
И вновь став шустрым мальчуганом,
Гай обнял брата на прощанье. На бережке же он песчаном
Одел сухое одеянье. И отправился в пещеру, ждать ответ от господина.
И между делом их манеру задираться наказать. Чинила ж пакости дружина.
(К чему он как-то не привык.) И вызов принял он опять. Коль
Размечталась мелюзга сгубить его за злой язык. И их
Коварная рука занесена была уж с камнем.
Да только Гай о том уж знал,
Раз привлечённый их собраньем, на гноме мухою
Присел. И головой Хромой Сандал по сторонам её вертел. Где
Старший брат сказал не громко: «Знаю я, где Гаю топко.
Мать любого за пропажу с бело сосвету сживёт.
И как я устрою кражу…»
Сандал
–Какой хитро умный ход! И подложим под подушку
Этот дивный изумруд. Ох, исхлещет Крета душку!
Поделом получит плут!
Вспомнил Гай их приговор и, усмехнувшись, он сказал:
«Что ж, посмотрим ещё, вор, кому фарт свой приз отдал.»
Но вскоре гномы уж вернулись
И, как обычно, к месту сбора всей семейкой
Подтянулись. И алмазы без укора мать подняла над собою.
В восхищенье и Гарал, любуясь чистою красою, всё потрогать приставал.
А затем накрыли стол. И все сели наконец есть вкуснейший
Разносол, кроме Талы, да мальчишки.
Но как портил сорванец своей
Гордостью нервишки! «Гай объедкам-то не рад!
И сегодня есть не стал. Ничего, научит глад.» – жене нашёптывал
Гарал. И в остальном он вел себя не сносно, достойно всяких
Нареканий. Отчуждённо жил, бесхозно, примером
Не был он стараний.
XI
Сын Сандал второй по счету, подхалим и пройдоха,
Доносить имел охоту, поощряла ж мать не плохо. На
Берегу играли дети, а он хромал с улыбкой к Крете.
Сандал
–Мама