должен все знать о своих сотрудниках, и вы, госпожа Романова, не являетесь исключением, а даже наоборот.
– Это как – наоборот? – не поняла девушка.
– Вы – мой личный референт, – пожал Ганшин плечами и, наконец-то подняв глаза, уставился на Киру тяжелым, немигающим взглядом. – Я так понимаю, вы вовсе не общаетесь со своей матерью? – спросил он.
– Нет, не общаюсь. Если это все, что вы хотели узнать, может, разрешите мне уйти? – раздраженно сказала Кира, сама от себя не ожидая такого всплеска негодования. Она вообще не любила разговоров о своей матери, с самого детства. Но, когда вдруг случайно он все же возникал в их доме, еще когда была жива бабушка, она всегда испытывала злость, как и сейчас. Где-то на уровне подсознания у нее возникал комплекс неполноценности, и она начинала ощущать себя ущербной.
«Ведь нормальных, хороших детей никогда не бросают их родители», – всегда с болью думала она.
– Если это все, что вы хотели узнать, может, я могу уйти? – снова повторила Кира. Она никак не могла справиться с раздражением, хоть и пыталась, поэтому ей просто хотелось поскорее уйти, чтобы не наделать глупостей.
– Я дам распоряжение Надежде Николаевне, чтобы она подготовила ваши документы для получения загранпаспорта, будьте добры срочно сфотографироваться.
– Паспорта? Мне? – снова удивленно вскинула девушка брови. – А зачем мне загранпаспорт?
– Вот уж не ожидал услышать такой глупый вопрос от своего референта, – раздраженно произнес Ганшин. Он отбросил от себя лист бумаги и нехотя ответил: – Через две недели мы летим в Штаты для встречи с предполагаемыми партнерами.
– В Штаты? – испуганно переспросила девушка. – А…
– Я вас больше не задерживаю, можете возвращаться на свое рабочее место, – в обычном для него тоне распорядился президент, не дав Кире раскрыть рта.
– Но рабочий день уже закончился, – нахмурилась та, ужасно разозлившись такой вопиющей бестактности босса.
– Тогда отправляйтесь домой, всего хорошего, – резко бросил мужчина и тут же, взяв телефон, начал набирать номер, как будто Киры вовсе и не было в его кабинете. Девушка хотела что-то спросить, но потом резко развернулась и выскочила за дверь.
«Господи, ну почему он себя так грубо ведет? Такой солидный человек, а разговаривает, как докер в порту! У меня такое чувство, что он крайне раздражен моим присутствием», – думала девушка, стоя по другую сторону двери.
– Не обращайте внимания, Кира Эдуардовна, он не всегда такой. Просто сейчас у него… впрочем, неважно. Пройдет время, и вы привыкнете, – услышала девушка голос секретарши, как будто та подслушала ее мысли. – Да и он тоже, – добавила она, но Кира так и не поняла, к чему она это сказала.
– Очень трудно привыкнуть к подобному обращению, если за всю жизнь на тебя даже ни разу не повысили голоса. Бабушка, которая меня воспитала, была очень доброй женщиной, – проворчала Кира и пошла к выходу. – До понедельника, Надежда Николаевна, – кивнула девушка женщине. – А почему вы-то не уходите? – поинтересовалась она.
– Пока шеф в своем кабинете,