лодке попытались втащить своего мокрого друга на борт; лодка опасно накренилась и вдруг перевернулась кверху килем, вывалив пассажиров в воду.
– Мне нужны имена, – шипел Сульт, сверля взглядом плещущихся солдат. – Имена, доказательства, документы и люди, которые смогут предстать перед открытым советом и назвать виновных.
Резким движением Сульт поднялся со скамьи.
– Держите меня в курсе, – закончил он.
Архилектор зашагал в сторону Допросного дома, хрустя гравием дорожки, и Глокта проводил его взглядом.
«Превосходный план. Я рад, что вы на моей стороне, архилектор. Вы ведь на моей стороне, не так ли?»
Солдатам удалось вытащить опрокинутую лодку на берег. Теперь они стояли рядом с ней, насквозь мокрые, и кричали друг на друга уже без прежнего добродушия. Одно позабытое весло по-прежнему плавало в воде; его понемногу сносило к тому месту, где из озера вытекал ручеек. Вскоре оно окажется под мостом, потом под мощными стенами Агрионта, а потом его вынесет наружу, в ров. Глокта наблюдал, как весло описывает в воде неспешные круги.
«Большая ошибка. Кто-то должен следить за мелочами. Их легко упустить из виду, но без весла лодка бесполезна».
Его взгляд стал блуждать по лицам гуляющих людей и набрел на миловидную парочку, сидевшую на скамье возле озера. Юноша что-то тихо говорил девушке, лицо его было печальным и искренним. Она быстро встала и пошла прочь, закрыв лицо руками.
«Ах, эти страдания покинутых любовников! Это чувство потери, этот гнев, этот стыд! Кажется, ты никогда не оправишься от удара. Какой поэт написал, что нет боли мучительнее, чем боль разбитого сердца? Сентиментальная чушь. Ему стоило бы побывать в королевских тюрьмах».
Глокта улыбнулся, открыв рот и облизнув пустые десны на месте недостающих передних зубов.
«Разбитое сердце со временем излечится, а выбитые зубы – никогда».
Глокта посмотрел на молодого человека: тот наблюдал за удалявшейся девушкой, и на его лице играла легкая улыбка.
«Вот ведь мерзавец! Интересно, разбил ли он столько же сердец, сколько я в дни моей молодости? Сейчас это кажется невозможным. У меня уходит целых полчаса на то, чтобы собраться с духом и встать с постели. В последнее время женщины плачут из-за меня, только когда я высылаю их мужей в Инглию…»
– Занд! – раздался голос.
Глокта повернул голову на призыв:
– Лорд-маршал Варуз, какая честь!
– О нет, бросьте, бросьте, – проговорил старый солдат, усаживаясь на скамью. Все его движения были быстрыми и отточенными, как у искусного фехтовальщика. – Вы хорошо выглядите, – сказал он, однако глядел при этом в сторону.
«Я выгляжу калекой, ты это хотел сказать?»
– Как поживаете, старый друг? – продолжал Варуз.
«Я калека, слышишь, ты, старый надутый осел! Друг, вот как? Столько лет прошло с тех пор, как я вернулся, и ты ни разу не разыскал меня, ни разу не справился обо мне. Это ты называешь дружбой?»
– Неплохо, благодарю вас, лорд-маршал.
Варуз беспокойно