Андрей Валентинов

Капитан Филибер


Скачать книгу

я понял, именно к таким выводам пришел Первый. Вначале записи полны азарта, Q-реальность для него – прежде всего объект Познания. Побывать, пожить, увидеть, набраться впечатлений… Он – не историк, но явно хотел им стать, пусть даже и в Q-измерении. Но ближе к финалу азарт исчезает. Первый начинает вспоминать, что именно не сделано, не закончено, не доведено до ума. Чем это завершится, кажется, догадываюсь. Q-реальность возможна только в трех вариантах. Первому проще выбрать самый простой.

      Читая Журнал № 1, наткнулся на интересную мысль. Первый, будучи знатоком литературы, предположил, что Джек Саргати, работая над Q-чипом, вдохновлялся вполне конкретным фантастическим произведением. На такое не стоило бы и внимания обращать, но, вспомнив всем известную экстравагантность мистера Саргати, я решил вникнуть. Выходные данные Первый сообщил, а трудяга-Интернет в минуту выдал искомое.

      Итак, Альфред Бестер (первый раз слышу!), рассказ «Феномен исчезновения».

      На первый взгляд ничего особенного, типичная «старая» фантастика. Америка ведет очередную мировую войну, некий Генерал браво этой войной руководит. Но – вот незадача! – в некоем госпитале происходят странные вещи. Точнее, в одной из его палат – палате-Т.

      «– Я не знаю, как объяснить вам это. Я… Мы запираем их, потому что тут какая-то тайна. Они… Ну, в общем, они исчезают.

      – Чего-чего?..

      – Исчезают, сэр. Пропадают. Прямо на глазах.

      – Что за бред!

      – Но это так, сэр. Смотришь, сидят на койках или стоят поблизости. Проходит какая-то минута – и их уже нет. Иногда в палате-Т их две дюжины. Иногда – ни одного. То исчезают, то появляются – ни с того ни с сего. Поэтому-то мы и держим палату под замком, генерал. За всю историю военной медицины такого еще не бывало. Мы не знаем, как быть.

      – А ну, подать мне троих таких пациентов!»

      Между тем с самими пациентами творится невесть что. К примеру:

      «Джордж Хэнмер сделал драматическую паузу и скользнул взглядом по скамьям оппозиции, по спикеру, по серебряному молотку на бархатной подушке перед спикером. Весь парламент, загипнотизированный страстной речью Хэнмера, затаив дыхание ожидал его дальнейших слов.

      – Мне больше нечего добавить, – произнес наконец Хэнмер. Голос его дрогнул. Лицо было бледным и суровым. – Я буду сражаться за этот билль в городах, в полях и деревнях. Я буду сражаться за этот билль до смерти, а если бог допустит, то и после смерти. Вызов это или мольба, пусть решает совесть благородных джентльменов, но в одном я решителен и непреклонен: Суэцкий канал должен принадлежать Англии…

      Почему-то вдруг он почувствовал тягу вернуться, взглянуть на все в последний раз. Возможно, потому, что ему не хотелось окончательно порывать с прошлым. Он снял сюртук, нанковый жилет, крапчатые брюки, лоснящиеся ботфорты и шелковое белье. Затем надел серую рубашку, серые брюки и исчез.

      Объявился он в палате-Т Сент-Олбанского госпиталя, где тут же получил свои полтора кубика