приняла их, зная, что вся охапка попадет прямо в мусорное ведро, как только за Рамой закроется дверь. Кажется, и Рама догадывался об этом.
– Ребята из класса Нанны просят разрешения присутствовать на похоронах. Если это возможно.
– Конечно.
Рама улыбнулся печально.
– Вы тоже можете прийти. Пожалуйста.
Он как будто удивился. Неужели он думал, что она не захочет видеть на похоронах иностранца?
– Спасибо. Мы все придем. Не буду больше отнимать у вас время…
– Не уходите.
Ему хотелось уйти, она видела. Но Пернилле больше уже не волновало, что хотят другие.
– Расскажите мне что-нибудь о ней.
– О чем вы хотите знать?
– Что она делала. Что ей нравилось.
Он задумался:
– Философия, вот что ей нравилось. Особенно ее интересовал Аристотель.
– Кто?
– Это был такой грек. Еще она занималась в нашем театральном кружке.
– Играла?
Дома она об этом не рассказывала. Никогда.
– Я им процитировал слова Аристотеля о театре. Это ее заинтересовало. Она даже предлагала, чтобы наши спектакли шли от рассвета до заката, как в Древней Греции.
Пернилле вдруг рассердилась.
– Она была школьницей, – сказала она. – У нее была жизнь, здесь, с нами. Настоящая жизнь. И ей не нужно было ничего выдумывать.
Ошибка. Учитель смутился:
– Наверное, она просто пошутила про спектакли. – Он взглянул на часы. – Извините, мне пора идти. В нашем молодежном клубе важная встреча, я не могу ее пропустить.
Пернилле смотрела на его спокойное смуглое лицо. Он ей нравился. Она провела пальцами по столу, по лакированной поверхности, по лицам.
– Этот стол мы сделали вместе с Нанной. Сами шлифовали доски. Сами склеивали. Подбирали фотографии.
Дерево было гладким на ощупь. Таким оно не всегда было. В свое время попадались занозы, даже слезы лились иногда.
– Вы одна дома, – сказал учитель. – А ваш…
– Тайс внизу, в конторе. Он там…
Когда она спускалась открыть учителю дверь, в конторе было темно.
Что он там делает?
Курит. Прикладывается к бутылке с пивом. Плачет.
– Он там разбирает бумаги, – сказала она.
Он не разбирал бумаги.
Бирк-Ларсен неподвижно сидел в темной конторе. Открылась дверь. Вошел Вагн Скербек, зажег тусклый светильник у доски для объявлений. С ключами в руке подошел к стене, нашел нужный крючок, повесил на место свою связку. Он любил, чтобы все было на своих местах.
Он не видел человека в черной куртке, который, сгорбившись, сидел за столом с сигаретой в одной руке и бутылкой пива в другой, не замечал до тех пор, пока Бирк-Ларсен не буркнул что-то нечленораздельное.
– Черт! Ты напугал меня.
Бирк-Ларсен не шевельнулся.
– Тайс, что с тобой?
Скербек включил верхний свет, подошел к Бирк-Ларсену, посмотрел на него:
– Я приведу Пернилле…
Сильная рука остановила его.
Красные глаза Бирк-Ларсена блестели