Личное дело сыщика. Николай Леонов

Белые жиденькие волосики выбились из-под старого, но выстиранного платка, завязанного через лоб на затылок.

      Гуров в который раз убеждался в том, что старики живут в своем обособленном мире. Для них не существует ни чинов, ни званий. Им, познавшим мудрость, все равно, кто ты и что ты.

      – Хотел с ней поговорить о ее подруге.

      – Солидный мужчина и будете разговаривать с нашей Лизкой. Ну проходите.

      Полковник вошел в квартирку, где обои не переклеивали лет двадцать. Бумага, которая закрывала стены, напомнила ему кадры из старых фильмов о войне. Обшарпанные квартирки, нищета, бьющая по лицу, но там война… То же самое и здесь. Старая полочка для обуви. В стене несколько гвоздей вместо вешалки.

      На кухне древняя плитка. В комнатке на диване, из которого торчали нитки, лежала бледная девочка с широко раскрытыми стеклянными глазами.

      – Это Лиза? – спросил полковник и, получив утвердительный ответ, прошел к ней. Сел подле кровати на скрипучий стул и дотронулся рукой до ее лба. Горячий.

      – Она у нас болеет, – пояснила бабушка, принося с кухни в треснувшей чашке кипяток.

      Старуха подняла голову то ли внучке, то ли правнучке и влила ей в рот дымящуюся смесь. Только теперь Гуров уловил тонкий запах каких-то трав сквозь – язык не поворачивается – зловоние стоящего на огне варева.

      Глаза Лизы ожили, и она, как бы просыпаясь, повернула голову к Гурову.

      Ввалившиеся щеки, обескровленные губы и желтая кожа. Диагноз полковник поставил сразу же, как вошел в комнату.

      Бросив взгляд на подоконник, он увидел одноразовый шприц и обрывки упаковки, валяющиеся в растлевших листочках мяты.

      На локтевом сгибе был след от свежего укола.

      – Когда приходил доктор? – поинтересовался Гуров у бабушки.

      – Да только что ушел.

      Девушка вновь забылась.

      Не раздумывая, Гуров вызвал по сотовому «Скорую» и велел поторапливаться, пообещав неприятности в случае задержки.

      – Ох, врачи сейчас не лечат, – покачала головой бабушка, продолжая отпаивать Лизу.

      Гуров ее не слушал.

      – Где Анна? – спросил он, нагнувшись к самому лицу девушки.

      Она не реагировала.

      – Давно она у вас в таком состоянии?

      – То ей лучше, а то и хуже.

      Гуров попытался нащупать пульс. Удалось это ему после того, как он поджал артерию на горле.

      – Ой, оставьте ее. Она уснула, – попросила бабушка.