Севастьянов, – обратился Артем к председателю сельсовета, – вам следует этот вопрос подработать покрепче. Надо сделать так, чтобы Мирон Степаныч получил все условия. Орден Ленина он заработал. Это хорошо. Теперь он должен стать Героем Социалистического Труда.
– Так задачу и понимаем, Артем Матвеич. В воскресенье сессию сельского Совета по льну проводим, – сказал Севастьянов. – Тут у нас и беседа-то возникла в порядке подготовки вопроса.
– Учтите, что спрашивать с вас за лен будем строго. Понял, Севастьянов?
– Как не понять!
Некоторые участники беседы, увидев, что прежний разговор больше не возобновится, поднялись со своих мест.
Дегов подошел к Артему, пригласил его вместе с представителем обкома к себе на чашку чая. Артем, вспомнив свое обещание Максиму поближе познакомить его с Деговым, согласился:
– Можно, Мирон Степанович, побывать у вас, время есть. – Он направился к Максиму, чтобы передать тому приглашение льновода. Но пока Артем разговаривал с председателем, Максим подошел к Лисицыну и теперь о чем-то заинтересованно расспрашивал его.
– Ты иди, Артем, пока один, а я скоро подойду. У меня ряд вопросов имеется к товарищу Лисицыну, – произнес Максим, когда Артем передал приглашение Дегова.
Артем рассказал брату, как найти дом льновода, и ушел.
Лисицын, проводив взглядом Дегова и секретаря райкома, посмотрел на Максима веселыми глазами.
– Пойдемте, товарищ представитель, ко мне. Вы ловушками интересуетесь. Кое-что у меня есть дома. Покажу.
По голосу Лисицына Максим почувствовал, что охотнику очень хочется, чтоб «представитель обкома» посетил его. Правда, Максима ловушки интересовали меньше всего. Ему важно было расспросить охотника, что он думает о запрете на Синеозерскую тайгу и какие выгоды, по его расчетам, может принести этот запрет.
– Ну что же, пойдемте. Вы далеко живете?
– А мы огородами. Близехонько.
Лисицын так ловко перескакивал через изгороди, что Максим едва успевал за ним. Охотник широко расставлял руки, опирался на них, легко подпрыгивал, и ноги его описывали полукруг. Им пришлось преодолеть не менее десятка изгородей и заборов, пока они вошли в огород Лисицыных. Максим с улыбкой подумал: «Охотники, как птицы, кривых дорог не любят».
Максим не знал, что Лисицын повел его огородами с тайным умыслом. Путь к его дому улицей лежал мимо усадьбы Дегова. Льновод, завидев представителя обкома, чего доброго, зазвал бы его к себе раньше времени. А ведь не часто в Мареевку наезжали руководители из области, да тем более такие, у которых пробуждался интерес к промысловым делам.
Не доходя нескольких шагов до калитки, соединявшей огород Лисицына с двором, Максим на мгновенье остановился: в полуоткрытой калитке промелькнула женщина в пестрой косынке и в зеленом платье, как у жены. «Тоскую… Утром о ней дважды вспоминал», – подумал он и пожалел, что Настенька далеко. В этот ясный день, на таком просторе хотелось побыть вместе.
Войдя во двор, Максим остолбенел. На крыльце рядом