какую-нибудь историю. Однажды я вошла к ним, думая, что это какая-нибудь сказка с картинками, а он ей читал «Большие надежды». – При этом воспоминании лицо ее исказилось болезненной улыбкой. От ее сигареты оставалась добрая половина, но она бросила ее на дорогу. – Салли с друзьями сняли что-то вроде шале недалеко от Эвимора[10]. Мы сделали ей подарок на Рождество – дали деньги на ее долю.
– Миллениум, – проговорил Ребус. – Думаю, это было недешево.
– Да, недешево. Но предполагалось, что поедут четверо, а в компанию втиснулись еще двое. Так что вышло дешевле.
– Она была лыжницей?
Хазлитт отрицательно покачала головой:
– Я знаю, Эвимор этим и знаменит, и по меньшей мере две девушки катались на лыжах, но Салли хотела просто развлечься. Они поехали в город – у них были приглашения на две вечеринки. Они все думали, что она на другой. Никто ни с кем не ссорился, ничего такого.
– Она там выпивала?
– Наверно. – Хазлитт застегнула куртку: на улице было холодно. – Я ждала от нее звонка в полночь, хотя и знала, что у нее даже в хорошую погоду барахлит телефон. Утром друзья решили, что она с кем-то познакомилась и теперь где-то отсыпается. – Она резко остановилась и посмотрела ему в глаза. – Хотя это на нее не похоже.
– А кавалер у нее был?
– Они расстались осенью. Его тогда допрашивали.
Ребус совсем не помнил этого дела. Правда, Эвимор был далеко на севере от Эдинбурга.
– Нам с Томом пришлось ехать в Шотландию…
– Откуда? – перебил ее Ребус.
Он слышал ее английский акцент, но почему-то решил, что она эдинбурженка.
– Из Лондона. Крауч-Энд[11] – знаете? – (Ребус покачал головой.) – Нам повезло – родители Тома помогли нам купить дом, как только мы поженились. Они неожиданно разбогатели. – Она помолчала. – Извините. Я знаю, что все это к делу не относится.
– Никак вам это уже говорили?
– Очень многие полицейские, – признала она с очередной горькой улыбкой.
– И как же вы вышли на инспектора Маграта? – с искренним любопытством спросил Ребус.
– Я говорила со всеми – с теми, кто находил для меня время. Имя инспектора Маграта упоминалось в газете. Он специализировался в нераскрытых преступлениях. И после второго случая… – Она увидела, что теперь завладела его вниманием, и глубоко вздохнула, словно готовилась декламировать наизусть. – Май две тысячи второго года. Дорога А – восемьсот тридцать четыре близ Стратпеффера. Ее звали Бриджид Янг. Ей было тридцать четыре, и она работала аудитором. Она припарковала машину у дороги – покрышка спустила. С тех пор ее никто не видел. Столько людей пропадает каждый год…
– Но этот случай чем-то выделялся?
– Так ведь это та же самая дорога.
– Разве?
– Стратпеффер чуть в стороне от А-девять – взгляните на карту, если не верите.
– Да я не спорю, – сказал Ребус.
Она внимательно посмотрела на него:
– Узнаю этот тон. Он означает, что