для того, чтобы вырезать на корню все миролюбивые народы.
– Боже, – сказал Гоч. – В какие неделикатные руки народы вверяют свою судьбу!
Никто не понял, к чему это относится.
– Хотите манной каши? – откликнулась Фая. – Много каши осталось.
Гоч на время заткнулся манной кашей. А Невпрус думал о руках. Разве деликатные руки смогут удержать вожжи правления? И может быть, у Александра Федоровича были деликатные руки. Впрочем, ведь и вполне холеные руки могут себя марать без колебаний. Петр Аркадьевич вручал денежки на «Союз русского народа»… Певец Петра Аркадьевича об этом умалчивает. Он вяжет свои узлы, просеивая чужие мемуары и словарь Даля (ах, вы, наш сеятель!), а в промежутках играет в теннис. Играть как Владим Владимыч он, впрочем, уже не научится, поздно начал. Но с Далем, что ж… Безошибочный инстинкт Даля влек его в те края, где русские были еще более русскими, чем в самой России. Неспроста же он мечтал быть казаком, да еще луганским. Может, он предвещал появление храброго Клима, замудоханного Палеевского или дерзновенного Шолохова. А может, и самого автора узловатой истории нового века…
– Главное – это человеческий фактор, – сказал вдруг с уверенностью Геворк Соломонович и сделал рокировку. Никто не понял, о чем он, однако всем было известно, что старший энергетик зря болтать не станет.
Гоч отер губы рукавом своего странного бешмета и, привстав, поцеловал Фаину руку.
– С Кавказа, что ль? – пренебрежительно спросил электрик Болтусовский.
Гоч кивнул и неопределенно махнул рукой за перевал.
– Откуда именно с Кавказа? – упрямо спросил Болтусовский.
– Мой друг – дагестанец, – ввернул Невпрус.
– Собственно говоря… – начал Гоч неуверенно.
– Дагестанец дагестанцу тоже рознь, – упрямо сказал Болтусовский.
– Правда?
– А то нет? – Болтусовский был в раздраженном недопитии. – Аварец, к примеру, и даргинец – тут две большие разницы. И лакец, к примеру, им не ровня.
– Это возможно, – согласился Невпрус, размышляя над тем, какой же из этих загадочных народов стоит выше на энергетической шкале ценностей.
– Опять же, рутулец и табасаранец или, скажем, лезгин – это не то что тат. А вот возьмите кумык или ногаец – опять совсем другая статья…
– Столько прекрасных подвидов, – сказал Невпрус, соображая, как бы ему увести разговор в более спокойные воды.
– Подумать, сколь изумительно это почти неразличимое с высоты разнообразие мира Божьего! – сказал Гоч восхищенно.
– Однако разница между табасаранцем и татом простым глазом видна, – с вызовом сказал электрик.
Невпрус покосился на него с опаской: черт его знает, чего от него ждать. И чего он вообще хочет? Может, он борец за освобождение табасаранского народа от гнета рутулов. А может, просто он пил сегодня не то и некстати.
– Может, вы икры кабачковой хотите? – вполголоса спросила Фая у Гоча. – Все равно выбрасывать.
«Она