он смотрел новости по-русски на Русско-американском телевидении. В последнее время ему казалось, что голоса ведущих доносятся из далекого сна или с борта подводной лодки. Интересно, значит ли это, что он постепенно забывает язык?
Тито выжал носки, заново наполнил раковину и, оставив их полоскаться, вытер ладони о старую футболку, висевшую рядом вместо полотенца.
Окон в квадратной комнате не было, только белые гипсокартонные стены, стальная дверь да голый бетонный потолок. Порой Тито лежал на матраце, разглядывая следы от листов фанеры, ископаемые свидетельства потопов с верхнего этажа. Других постоянных жильцов здесь не было. В одной из квартир на том же этаже кореянки шили детскую одежду, другую арендовала мелкая фирма, что-то связанное с интернетом. Квартиру для Тито снимали его дяди. Когда помещение требовалось им для своих дел, Тито ночевал на икейском диване у Алехандро.
В его квартире, кроме раковины и унитаза, были электроплитка, матрац, компьютер, микрофон, динамики, синтезатор, телевизор «Сони», утюг и гладильная доска. Одежда висела на старой чугунной вешалке-каталке, принесенной с тротуара Кросби-стрит. За одним из динамиков стояла синяя вазочка из китайского универмага на Канал-стрит; ее Тито втайне посвятил богине Ошун, которую кубинские католики называют Пресвятой Милосердной Девой из Кобре.
Подключив синтезатор «Касио» к длинному шнуру, он открыл над раковиной с носками горячий кран, придвинул к ней очень высокое складное кресло из того же универмага и, устроившись в люльке из черной парусины с «Касио» на коленях, погрузил ноги в теплую воду. Потом закрыл глаза и коснулся пальцами кнопок. Тито подыскивал звук, похожий на потускневшее серебро.
Если сыграть хорошо, быть может, музыка наполнит пустоту Ошун.
3. Волапюк
Кутаясь в пальто Paul Stuart, украденное месяц назад в закусочной на Пятой авеню, Милгрим смотрел, как Браун отпирает стальную дверь парой ключей из прозрачного гермопакета, – в такие пакеты Деннис Бердуэлл, знакомый дилер из Ист-Виллиджа, расфасовывал кристаллический метамфетамин.
Браун выпрямился и пробуравил Милгрима уже привычным взглядом, исполненным злобного презрения.
– Открывай, – приказал он, переступив с ноги на ногу.
Милгрим сгреб в кулак полу пальто и через нее взялся за ручку. Дверь распахнулась. В темноте слабо тлела красная искорка индикатора – должно быть, от выключенного компьютера. Милгрим шагнул вперед, не дожидаясь толчка в спину.
Сейчас его занимала крошечная таблетка ативана, которая тихо таяла под языком. Она уже истончилась настолько, что ощущалась кожей как микроскопические чешуйки на бабочкином крыле.
– Почему его так назвали? – рассеянно произнес Браун, методично обшаривая комнату нестерпимо ярким лучом фонаря.
Милгрим услышал, как за спиной закрылась дверь и щелкнул замок.
Брауну было несвойственно думать вслух; видимо, в этот