статуса, как и команда инструкторов. Пользуясь этим, она зарегистрировала новую организацию, Венерианскую школу телохранителей, как самую обычную профильную частную школу. Целый ряд инспекций, посланных братом, разобрал школу по кирпичикам, но придраться было не к чему. Это спасло будущий корпус, позволило выжить, затаиться, причем вполне легально.
Я снова усмехнулся. Нет, все-таки Венера – странная планета. Необычная. Еще не став государством, правящие ею «венерианские стервы» уже одерживали победы над врагами-мужчинами. И все потомки доньи Алисии, наши королевы, унаследовали это качество – побеждать без войн. В этом сила Веласкесов.
– Первоначально существовало два отделения, для девочек и общее. Девочек брали мало, охраняли они лишь принцессу, а затем ее дочерей. Общее же готовило самых обычных телохранителей, с обычными инструкторами, по обычным программам. Так до самого восстания.
После провозглашения донной Аделлиной, ее дочерью, независимости школу переформировали в корпус, да еще и королевских телохранителей, общее же отделение в нем закрывалось. У нас появилась собственная династия, больше не было нужды прятаться и маскироваться. Но на тот момент основополагающие традиции уже были заложены школой, все, что имеем сейчас, – результат ее выживания и становления. Разница лишь в том, что их было не более трех десятков, нас же – более трех сотен.
Как видишь, своим рождением мы обязаны мужчине, и то, что он вложил в нас, позволило пережить многие беды и неприятности, остаться на плаву, не сгинуть в веках. Какие есть вопросы?
Я задумался. Вводная часть окончена, настало время собеседования. Вопросы, конечно, возникли, и немало.
– Правда ли, что гибнет до половины воспитанниц, если не больше?
Сеньора усмехнулась и покачала головой:
– Утка. Гибнут, бывает. Но в основном по неосторожности, тупости или из излишнего бахвальства. Проще говоря, гибнут дуры, которых психологическая служба не смогла отсеять. Им, в общем, среди нас не место.
Мы стараемся как можно больше отсеять сразу, в несколько этапов, – как бы извиняясь, сказала она. – Девяносто процентов, возможно, больше. Но некоторые психологически непригодные таки проскакивают, идеальных методик не существует. Зато те, кто остается, – с нами до конца, одни из нас, а мы не разбрасываемся бойцами!
– А Полигон? – возразил я.
– О, Полигон! – Сеньора подняла глаза к небу. – Полигон – это испытание на прочность! Проверка твоих возможностей после учебы! Одним фактом своего существования он объясняет тем, кто относится к дисциплинам без должного уважения, – от того, что они сейчас усвоят, будет зависеть, сдохнут они или же будут жить дальше.
Там гибнут, но это оправданные потери, заложенные изначально в саму идею корпуса. Прошедшие его девочки учатся еще два года, при этом уже знают, что их ждет, как и к чему готовиться, на что обращать особое внимание. Ты можешь филонить в школе или универе, но здесь лень и невнимательность сродни самоубийству. Это главная идея Полигона,