должны были сократить свои расходы, в этом не было сомнений. Но она очень стремилась сделать это для него и Элизабет с наименее болезненными последствиями из всех возможных. Она составила планы экономии, она все точно рассчитала, и она сделала то, что никто еще не додумался сделать: она посоветовалась с Энн, по мнению остальных, вовсе не проявляющей никакого интереса к данной теме. Она посоветовалась и в некоторой степени под влиянием своей крестницы наметила план сокращения расходов, который и был наконец представлен сэру Уолтеру. Каждое изменение, вносимое Энн, было скорее проявлением добродетели и скромности, нежели важности. Она была сторонницей применения более энергичных мер, желая кардинальных преобразований и скорейшего освобождения от долгов, демонстрируя куда более высокую степень безразличия ко всему, кроме справедливости и равенства.
– Если мы сможем убедить твоего отца согласиться на все эти меры, – сказала леди Рассел, просмотрев свои записи, – многое можно было бы поправить. Если он предпримет все эти меры, через семь лет он избавится от долгов; и я надеюсь, что мы сумеем убедить его и Элизабет, что Келлинч-холл сам по себе сохранит респектабельность, на которую не повлияют эти меры экономии. Если он будет принципиален, достоинство сэра Уолтера ни на йоту не пострадает в глазах разумных людей. Что он будет делать, на самом деле, так это только то, что многие из наших первых семейств и сами делали или должны были бы сделать. Не будет ничего неестественного или исключительного в его случае, ведь именно исключительность нашего поведения часто причиняет нам самое худшее страдание. Я питаю большую надежду уговорить и убедить их. Мы должны быть серьезны и решительны; ибо, в конце концов, человек, наделавший долгов, должен платить по ним; и хотя существуют определенные условности, и многое зависит от чувств джентльмена и главы дома, каковым и является твой отец, но в большей степени все проистекает из характера честного человека.
Энн хотела, чтобы друзья отца сумели убедить его опираться в своем поведении на эти принципы. Она считала обязательным, не допускающим никаких отступлений требованием избавиться от всех претензий кредиторов со всей поспешностью, которую самые всесторонние меры экономии могли бы гарантировать, и не видела никакого проявления достоинства в чем-нибудь кроме этого. Она хотела, чтобы ее слова прозвучали и были восприняты как должное. Она высоко ценила влияние леди Рассел и, исходя из крайней степени самоотречения, которую диктовала ей собственная совесть, полагала, что возникнет не намного больше трудностей в убеждении отца и сестры предпринять как можно скорее полное, нежели частичное преобразование. Зная своего отца и Элизабет, она понимала, что обоим пожертвовать одной парой лошадей будет едва ли возможно, и в том же духе по всему списку и без того щадящих мер по сокращению расходов, составленному леди Рассел.
Как могли бы быть восприняты куда более жесткие ограничительные меры, предлагаемые