от номера в отеле, ни флакона с лекарствами, даже носового платка? – Он надеялся, что у Рассела хотя бы сохранится ключ от номера в отеле «Мальборо».
– Нет, ничего. – Адамс сдвинул очки на глаза и стал искать нужный документ на столе, заваленном бумагами, и, найдя, прочитал вслух: – Белый мужчина, приблизительно тридцати лет, светловолосый, рост – пять футов одиннадцать дюймов, особых примет не имеет, страдал от метастазированного рака желудка в последней стадии. В карманах ничего не обнаружено. Застрелен с близкого расстояния, судя по калибру – из револьвера армейского образца… Одежда добротная, хорошо сшитая. Выдает в нем джентльмена. Пробыл в воде двадцать четыре, возможно – тридцать шесть часов. – Адамс взглянул на гостя поверх очков. – Подожди его убийца еще несколько месяцев, и природа сама сделала бы все за него. По-моему, он поторопился.
– Он признавал, что ему недолго осталось жить.
– Значит, вы с ним знакомы. Имя у него есть?
– Ну да, конечно. Его звали Уайат Рассел. Он жил по адресу: Фарнэм-роуд, графство Эссекс. Во всяком случае, так он сказал, когда недавно приходил в Скотленд-Ярд, чтобы сообщить о преступлении. Пока мы не обнаружили никаких улик, подтверждающих правдивость его рассказа. Но мы не можем и доказать обратного. Вопрос состоит в следующем. Связано ли его убийство, совершенное две недели спустя, с тем, что он нам сообщил? Кого или что он задел, всколыхнул – намеренно или ненамеренно? И кто еще замешан в деле?
Подал голос Хэмиш; в маленьком кабинете его голос казался особенно неприятным.
«Да ты ведь и сам задавал себе такой же вопрос, когда он отказывался подробно рассказать о том, как убил человека!»
Из-за Хэмиша Ратлидж едва не прослушал вопрос Адамса. Инспектору пришлось повторить:
– О каком именно преступлении он сообщил?
– Об убийстве.
– Ну вот, пожалуйста. Значит, кому-то не хотелось, чтобы об этом стало известно.
– Но мой гость утверждал, что убийца – он сам.
– Да неужели! – Адамс снова сдвинул очки на лоб. Немного помолчав, он спросил: – А вы учли стадию его болезни? Должно быть, его мучили невыносимые боли и он принимал целую кучу лекарств, в том числе наркотиков. Вы, наверное, задались вопросом, в своем ли он уме. Он мог чувствовать свою вину за смерть человека и в конце концов убедил себя в том, что убил его. Чувство вины проявляется в самых разных формах.
Кому-кому, а Ратлиджу не надо было об этом напоминать.
– Придется спросить врача. Сам Рассел намекал на то, что за него говорит морфий.
– Рад, что дело ведете вы, а не я. Хотите забрать труп? Никто пока не объявил о его пропаже. Какой бесславный конец! А ведь у него, наверное, есть родственники… – Адамс выдвинул ящик стола и достал оттуда небольшой сверток. – Вот что было у него на шее. Убийца обшарил его карманы, а этого не заметил.
Адамс протянул сверток Ратлиджу; тот принял его и развернул оберточную бумагу.
Внутри оказался овальный золотой медальон на золотой же цепочке. На крышке была искусно вырезана