звучало два часа без изменений или перерывов, и все это время в округе не умолкал ужасающий вой собак. О поднятом ими адском шуме можно судить по сообщениям газет, вышедших на следующий день, но в доме Вардов его почти не слышали, задыхаясь от невыносимой вони. И в этой пропитанной жутким зловонием атмосфере вдруг что-то блеснуло подобно молнии, ослепительной даже при ярком дневном свете, а затем послышался голос, который не суждено забыть тем, чьих ушей он коснулся, ибо звук его напоминал дальний раскат грома, неимоверно низкий и жуткий, ничем не похожий на речь Чарльза. Дом содрогнулся до основания, и голос этот, заглушивший громкий вой собак, услышали все соседи Вардов. Миссис Вард, стоявшая за дверью лаборатории, задрожала, припомнив, что говорил ей сын в прежние дни о голосе, словно исходящем из самой преисподней, о котором со страхом повествуют древние мистические книги. Она вспомнила также рассказ Феннера о том, как прогремел этот голос над обреченной на гибель фермой в Потаксете в ту ночь, когда был убит Джозеф Карвен. Чарльз даже назвал ей слова, которые произнес голос. Он нашел то заклинание в одной из бумаг Карвена: «ДИЕС МИЕС ЙЕСХЕТ БОЭНЕ ДОЭСЕФ ДОУВЕМА ЭНИТЕМОС».
Сразу после того, как прозвучал громовой голос, на мгновение воцарилась кромешная тьма, хотя солнце должно было зайти только через час, потом вокруг распространился новый запах, отличный от первого, но такой же странный и нестерпимо зловонный. Чарльз снова запел заклинания, и миссис Вард сумела расслышать некоторые слоги, которые звучали как «Йи-нэш-Йог-Сотот-хе-лгеб-фи-тродог», а в конце раздалось оглушительно «Йа!», завершившееся воем, который постепенно перешел в истерический сатанинский смех. Миссис Вард, в душе которой страх боролся с беззаветной отвагой матери, защищающей свое дитя, подошла к двери и постучала, но не получила никакого ответа. Она постучала еще раз, но в ужасе замерла, когда раздался новый вопль; на этот раз она узнала голос сына, который звучал одновременно со взрывами дьявольского смеха. Тут бедная женщина лишилась чувств и не помнит, что произошло дальше. К счастью, человеку дарована возможность забытья.
Мистер Вард вернулся домой в четверть седьмого и, не найдя жену в столовой, стал расспрашивать испуганных слуг, которые сказали ему, что она, вероятно, находится у чердачной двери, откуда исходили звуки еще более странные, чем прежде. Мистер Вард немедленно поднялся наверх, где и нашел жену, лежавшую на полу в коридоре перед дверью лаборатории. Поняв, что она лишилась чувств, он схватил стакан с водой, стоявший рядом в нише. Брызнув холодной водой ей в лицо, Вард убедился, что она приходит в сознание, и немного успокоился. Но в то же самое время, когда миссис Вард открыла глаза, с ужасом вспоминая происшедшее, он сам едва не упал в обморок, от которого только что очнулась его супруга. Ибо в лаборатории слышался негромкий разговор, словно два человека вели беседу, и, хотя разобрать слова было невозможно, тон этой беседы не мог не внушать глубокое беспокойство.
Чарльз и раньше подолгу произносил вполголоса различные формулы, но теперь все было иначе. Это был явный диалог или имитация диалога, в котором перемежались вопросы и ответы, произносимые