Рюкзак, наполненный стихами. Борис Штейн

пусты…

      «Ах, Боренька, пусти меня,

      Пусти, пусти…»

      В снегу портфель с учебниками

      Зачах совсем.

      «Ах, Боренька, зачем ты так,

      Зачем, зачем…»

      Заснеженными двориками

      Я брел домой.

      И слышалось: «Аж, Боренька,

      Ах, глупый мой!»

      Мороз давил на градусники,

      И я ему назло

      Шел нараспашку, радуясь,

      Что мне тепло.

      Я шел, и, как у пьяного,

      Кружилась голова.

      Ах, Любочка Богданова,

      Богда —

      нова!

      Одиночество

      Я сейчас, как отвязанный плотик,

      Одинок, сам себе не нужен.

      Океан вокруг или лужа —

      Одному одинаково плохо.

      Кинотеатр. Стою у витрины

      И разглядываю картинки.

      И как будто меня половина…

      Или весь, но в одном ботинке.

      Одинокий, и днем, и ночью

      Я стесняюсь себя самого.

      Человек – это, знаешь, очень,

      Очень парное существо.

      И закон человечьей плоти,

      И звучанье душевных гамм

      Гонят, гонят бесхозные плотики

      К берегам…

      Окончились походы

      Когда окончив дальние походы,

      Я сразу стал невероятно штатским,

      Мир был моим, доверчивым и шатким,

      Весь в смене настроений и погоды.

      И если небо ежилось простудно,

      Я видел лица пасмурных прохожих,

      Я чувствовал озноб всеобщей дрожи,

      И было мне невесело и трудно.

      Но иногда веселыми глазами

      Сиял мне мир, как тысяча парадов

      Солнц было столько, сколько женских взглядов,

      И плюс одно – неглавное – над нами.

      Сквозняки

      Сначала походили, посвистели,

      Подушку покатали по постели,

      Похлопали и дверью, и окном.