практика.
– Без сомнения, еще один полезный навык вашей военной службы. Если бы они только знали.
– Да, и еще одно. Я ожидаю от вас беспрекословного повиновения. Помните.
Он сказал это довольно беззаботно, но она не сомневалась в его твердости. Как и в том, что он всегда добивается абсолютного повиновения. И не страхом возмездия, но полным доверием, внушавшим его солдатам ту самую верность, которая сейчас вернула ей храбрость. Решительное желание не подвести, оказаться достойной.
– Все понятно, сэр. – Дебора насмешливо отсалютовала.
Эллиот улыбнулся в ответ.
Позади конюшен раздался бой часов. С противоположной стороны кто-то затушил свечу, ее отражение в неровном оконном стекле погасло. Городской дом на холме полностью погрузился во тьму.
– Хозяева рано ложатся спать, – прошептал Эллиот. – И рано встают.
Когда он завтра проснется, министр несколько обеднеет в пользу солдат, которых столького лишил. Своего рода справедливость и правосудие, на которое правительство оказалось неспособно. Его согрело тепло удовлетворения.
– Готовы? – спросил он Дебору.
Она кивнула, глаза блестели в полутьме. Эллиот наклонился и быстро поцеловал ее в ледяные губы.
– Идемте.
Замок поддался легко, но, как он и ожидал, конюшни оказались запертыми изнутри на засов, а нижние окна зарешечены. Прокатившаяся волна краж – праведные лондонцы обвиняли в них солдат, перед которыми когда-то преклонялись, – здорово обогатила мастеров и замочников. В последнее время они активно торговали своими услугами, предлагая защиту от несчастных бедняков, которым только и оставалось, что воровать. Эллиот кивнул Деборе занять свой пост на ступеньках, а сам распутал на талии веревку и прикрепил на конце небольшой крюк, выкованный по его личному заказу. Зацепил его с первого же броска и почти беззвучно – крюк был обернут тканью, что и приглушило звон металла. Он с силой дернул веревку, проверяя на прочность, и одним махом взобрался на второй этаж. Его ломик быстро справился с оконным замком. На остальное – подтянуть веревку, отцепить крюк, закрыть окно, легко соскочить с подоконника и крадучись вернуться по недрам дома обратно – ушли буквально секунды.
Он отодвинул засов и впустил ожидавшую его Дебору. Она неслышно скользнула в узкий коридор и последовала за ним на кухню. Притушенный огонь очага почти не давал света, но они все же смогли увидеть лестницу для прислуги, ведущую наверх.
Эллиот не смел воспользоваться фонарем. Дебора следовала за ним, не спотыкаясь, поскольку тоже отлично видела в темноте. Ее храбрость производила впечатление, а тихое, как тень, присутствие восхищало.
Картина находилась в глубине дома, в кабинете, рядом с тем помещением, куда он проник в самом начале.
– Ранний этюд Филиппа Четвертого, – шепнул Эллиот Деборе. – Он больше, чем я ожидал. Но это и понятно, в прошлый раз он висел в куда большем доме.
Она уставилась на откровенно уродливую картину, поражавшую великолепием