гранату положил на камень. А вот запал не вынул, не знал. Взрыв… и пальцев нет. Ребят не тронуло. Пока добирался до города, несколько раз терял сознание. В больнице под расписку отца (началась гангрена) сделали операцию, пальцы отрезали, в школе я появился с перевязанной белой рукой»[18].
В этом бойком рассказе не хватает одного – юридической оценки содеянного подростком Ельциным. А ведь было совершено тягчайшее преступление – хищение боеприпасов с охраняемого военного склада, да еще совершенного в военное время, что является отягчающим обстоятельством!
Даже по нормам ныне действующего Уголовного кодекса в соответствии со ст. 226 (Хищение или вымогательство оружия, боеприпасов взрывчатых веществ и взрывных устройств) деяние, совершенное Ельциным наказывается лишением свободы от трех до семи лет. Учитывая, что фактически хищение гранат совершалось по предварительному сговору группой лиц, то срок увеличивается: от пяти до двенадцати лет. Однако лихие подростки подпадали еще и под ст. 223 (Незаконное изготовление оружия), поскольку «мемуарист» вспоминает: «Делали пистолеты, ружья, даже пушку». Насчет пушки он, пожалуй, как бы помягче сказать, сильно преувеличил, а вот самодельные пистолеты и ружья-обрезы – это вполне возможно: вот вам еще «от двух до четырех лет»!
И это все по ныне действующему УК и в мирное время. По законам военного времени тут и вышкой пахнет. Но о последствиях своего дерзкого рейда в военный арсенал в мемуарах ни слова. Молчат и биографы о столь серьезном преступлении. Уж не придумал ли все это новоявленный Мюнхгаузен?
Упорству и настойчивости подростка Ельцина можно только позавидовать. В немалой степени формированию этих качеств способствовал спорт, как верное средство, способное доказать окружающим свое превосходство над ними в достижении поставленных целей. Он перепробовал практически все виды спорта, доступные ученику провинциальной школы. Занимался лыжами, гимнастикой, легкой атлетикой, боксом, борьбой, десятиборьем, но в конце концов выбрал волейбол, где достиг довольно высоких результатов. В «Исповеди» он вспоминает:
«Меня сразу пленил волейбол, и я готов был играть целыми днями напролет. Мне нравилось, что мяч слушается меня, что я могу взять в неимоверном прыжке самый безнадежный мяч… Все время находился с мячом, даже ложась спать, засыпал, а рука все равно оставалась на мяче. Просыпался, и сразу тренировка – сам для себя, – то на пальце кручу, то об стенку, то об пол. У меня нет двух пальце на левой руке, поэтому трудности с приемом мяча были, и я специально отрабатывал собственный прием, особое положение левой руки, и у меня своеобразный, неклассический прием мяча»[19].
Успехи в волейболе были налицо. Учась старшеклассником в новой школе, он уже выступал за сборную команду своего города. В школу имени Пушкина он поступил после вышеприведенного конфликта с классным руководителем по окончании семилетки в прежней школе. Об этом в «Исповеди» Б. Ельцин пишет:
«Конечно же, я не