радио и печати, Риббентроп, через польского посла в Берлине Линского и самого министра иностранных дел Бека, располагал солидными влиянием на формирование польской внешней политики в интересах Германии. Государственным аппаратом полностью овладела немецкая разведка, люди Гиммлера и Канариса распоряжались в Польше, как у себя дома.[78]
Фашизация политической жизни в Польше шла долгие годы. Годами польскому народу внушали, что пример национал-социалистов в гитлеровской Германии, прикрывающихся маской борцов с большевиками, является единственным верным путем для их развития. И польское руководство долго шло по этому пути. Гитлер надеялся, что после того, как польское правительство приняло участие в разделе Чехословакии, оно намертво связало себя с целями захватнической политики Германии, и Польша примет участие в войне как с западными странами на стороне немцев, так и с Советским Союзом. Варшава проявляла рабскую готовность участвовать вместе Берлином в нападении на Советский Союз, но долго медлила, а потом и вовсе отказалась от участия в войне на стороне Германии против Франции и Англии. Заслуга в этом принадлежит британской политике и британской разведке, сумевшим среди польских лидеров того времени привлечь на свою сторону ряд влиятельных политиков, чье мнение перевесило стремление польского руководства слепо следовать в русле гитлеровского курса войны против западных стран. Но как только в Берлине узнали об этом – судьба Польши была решена. Долго сдерживаемое в Гитлере презрение к польским политикам, которых он считал продажными слугами прусской разведки, и ко всем полякам вообще, тут же переродилась в ненависть, этому глубинному чувству немцев, постоянно присутствующему в них, точно также, как и у поляков к русскому народу. Гитлер записал Польшу в стан своих заклятых врагов, и перед нападением на Францию и Англию он решил расправиться Польшей, разгром которой создавал ему выгодные условия для ведения войны как на западе, так и на востоке. Польша граничила с Советским Союзом и Гитлеру, как воздух, для задуманной им войны с Советской Россией, нужен был выход к этим границам. В его хитром и коварном уме еще не было намерения привлечь к разделу Польши Советский Союз, потому что он тогда не допускал даже мысли, что может возникнуть такая политическая ситуация, когда правительства Франции и Англии пойдут наперекор своим национальным интересам и в ненависти к Советскому Союзу откажутся заключать оборонительный союз с Москвой, а поляки не захотят опираться на помощь русских. Этот безумный курс оттолкнет от них Сталина, и он вынужденно пойдет на сотрудничество с Германией, чтобы отодвинуть от себя войну хотя бы на несколько лет.
Трения между двумя странами, переросшие в неприязнь и острейшие противоречия, возникли после того, как руководители Польши в ходе переговоров с германской делегацией отказались удовлетворить требования Гитлера передать Германии Данциг (Гданьск) и права на строительство в Польском коридоре экстерриториальных