третий…
– Эй-эй, ты чего? – всполошился Олежка. – Что случилось?
– Ничего, – жалобно прошмыгала я, – ты иди, куда шел.
– Варюха, говори немедленно – что с тобой?! – Брат перепугался не на шутку. – Тебе плохо?! Болит? Где? Ну не молчи! Может, доктора позвать?
Вот ведь я свинья, а? Но – не корысти ради, накосячила – помогай.
– Ничего у меня не болит, – прохлюпала я в ладони. – Просто… навестил сестру, называется… На вот тебе пожрать, а я пошел… Мне к другу надо… И даже не спросил – как я, что у меня… А мне, может быть, плохо…
– Так я ж говорю, – подхватился брат, – давай врача свистну!
– Да мне не физически плохо! У меня душа болит! Понимаешь, ко мне сегодня приходила Моника…
– Моника? Сама?! Она же… ну… не совсем в порядке в смысле психики!
– Я сама удивилась… А потом обрадовалась… Мы с ней так славно поговорили, она очень милая девчонка…
– Ну и?
– Не знаю, что произошло… Вроде ничего такого я не сказала, болтали о том о сем… И вдруг у Моники начался приступ! Ее буквально скручивало! И она так кричала, так кричала! И глаза… глаза снова стали сумасшедшими!
– Бедная ты моя, – Олежка сел рядом на кровать и участливо обнял меня за плечи, – испугалась, да?
– Испугалась, конечно! А вдруг это из-за меня? Хотя ничего такого…
– Ну-ну, успокойся. – Брат поцеловал меня в висок. – С Моникой все будет хорошо, вот увидишь! Просто ей рано, наверное, в гости ходить. Как и тебе.
– Ну да, Элеонора то же самое сказала. Моника вроде без спросу ко мне ушла.
– Вот видишь! Твоей вины в срыве нет!
– Хотелось бы… Но так плохо на душе…
А вот это истинная правда.
В общем, к Павлу в этот день Олежка не пошел.
Но к Мартину все-таки пошел. Вернее, поехал. Странный тип всерьез обеспокоил брата.
И меня, если честно, тоже.
Глава 8
А вот я с Павлом в этот день – вернее, вечер – встретилась.
Нет, я к нему в гости не ходила. Во-первых, я действительно пока не очень долго могу находиться в вертикальном состоянии, максимум – до ближайшей лавочки во дворе клиники.
Если честно, сама в шоке от собственной дряхлости. Ну да, я никогда не была завсегдатаем тренажерного зала, но пешком ходила много и с удовольствием. И не так уж серьезно меня избили Гизмо и его помощничек Афанасий, бывало и похуже.
Но вот уже больше десяти дней прошло, а я еле ползаю. Пройду чуток – и приплыли: сердце колотится так, словно километр пробежала в быстром темпе, ноги ватные, руки дрожат…
Врачи успокаивают, говорят – нервное. Слишком уж много случилось всего за один тот день. Да и вкололи мне какую-то гадость подручные Гизмо, когда похищали. Причем вкололи больше нормы, так, на всякий случай, чтобы не рыпалась.
Я вот до сих пор и не могу толком рыпнуться, а хочется. Осточертело отлеживать бока, задыхаться от малейшего усилия, ощущать себя беспомощной обузой для всех…
Но даже если бы уже смогла ходить много и с удовольствием, я все равно не знаю, где прячут