Он вздохнул.
– Так-то лучше, – сказала Эллен.
Она взяла его за руку, и они пошли прочь от пещеры.
Около мили они продирались сквозь девственный лес, а затем вышли на дорогу. Шагая по ней, Том то и дело поглядывал на Эллен. Он вспомнил, что когда в первый раз встретил ее, то подумал, что эти странные глаза портят ее красоту. Теперь он не мог понять, как такое могло прийти ему в голову. В этих поразительных глазах словно отражалась вся неповторимость ее существа. Теперь она представлялась ему совершенством, и единственное, чего он не мог понять, – почему она выбрала его.
Они прошли три или четыре мили. Том чувствовал усталость, но горячий суп придал ему сил, и, хотя он верил Эллен, ему не терпелось собственными глазами увидеть малыша.
Когда за деревьями показался монастырь, Эллен сказала:
– Надо постараться, чтобы монахи не заметили нас.
Том был озадачен:
– Почему?
– Ты бросил ребенка. Это считается убийством. Мы будем следить из леса и увидим, что они за люди.
Том не думал, что за это могут грозить неприятности, но осторожность никогда не повредит, а потому, кивнув, последовал за нырнувшей в заросли кустарника Эллен, и вскоре они притаились у края большой поляны.
Монастырь был совсем маленький. Том, которому случалось прежде строить монастыри, сделал вывод, что это, должно быть, всего лишь скит, принадлежащий крупному монастырю или аббатству. Здесь было всего два каменных здания: часовня и опочивальня. Остальные – деревянные и глинобитные домишки: кухня, конюшня, амбар и небольшие хозяйственные постройки. Все выглядело чистым и ухоженным, из чего можно заключить, что монахи работали так же усердно, как и молились.
Людей было совсем немного.
– Большинство монахов ушли работать, – объяснила Эллен. – Они строят скотный двор на холме. – Она посмотрела на небо. – К полудню придут обедать.
Том окинул поляну взглядом. Справа, за небольшим стадом пасущихся коз, виднелись две фигуры.
– Гляди… – Пока они их рассматривали, увидел кое-что еще. – Тот, что сидит, священник, и…
– И он что-то держит в подоле.
– Давай подойдем поближе.
Лесом они обогнули поляну и очутились прямо у козьего стада. У Тома замерло сердце, когда он взглянул на сидящего на скамье священника. В подоле его сутаны лежал ребенок, ребенок Тома.
У него перехватило горло. Это была правда: малыш остался жив. Он готов был броситься к священнику и обнять его.
Рядом со священником стоял молодой монах. Приглядевшись, Том увидел, что он окунал тряпочку в бадью с молоком, вероятно козьим, и засовывал намокший кончик в ротик младенца. Неплохо придумано.
– Ну и ну, – с опаской проговорил Том. – Лучше уж я пойду и заберу назад моего сына.
Эллен спокойно посмотрела на него.
– Подумай немного, Том. Что ты будешь с ним делать?
Он не понимал, к чему она клонит.
– Попрошу у монахов молока. Они увидят,