Свою долю сливок снимает капитан Роган, что-то перепадает гвардейцам, а всё остальное загребает себе губернатор. Вот так тут всё и работает.
Я с пренебрежением пожал плечами и осмотрел комнату. У камина Мика резался в карты с Браком – оба выглядели более-менее трезвыми, а все остальные, кажется, уже отправились на боковую.
– А где Йохан? – спросил я.
Моей правой рукой была Анна, но Йохан до сих пор мнил таковым себя, так что по всем правилам это он должен был меня дожидаться. Но это было не так. И, как по мне, говорило о многом.
– Спит у чёрного хода, – ответила Анна. – Выпил немного.
Выдул бутылку браги, да, поди, и не одну, и отрубился – вот что она хотела сказать. Я кивнул.
– Как там Хари?
– Лучше, – теперь Анне стало как-то неуютно. – Гораздо лучше.
– Вот и славно, – сказал я.
Она опустила взгляд и долго рассматривала носки своих сапог и молчала. Мне это было знакомо. Точно так же она вела себя под Абингоном, когда требовалось доложить мне, что ещё кто-нибудь помер. С таким видом Анна сообщала плохие новости, но если Хари лучше, что это за новости, было непонятно. Я отхлебнул из стакана и стал ждать, давая ей время подобрать нужные слова.
– Ему намного лучше, – наконец проговорила она. – Доктору Кордину надо было уйти, так что немного с ним посидел Билли Байстрюк, а потом он уже и привставал, и ел, и снова пришёл в сознание. А сегодня утром, Томас, он назвал меня полковником и спросил, далеко ли до Абингона. Он был так далеко, почти уже умирал из-за такой большой кровопотери, а теперь… живой.
– Ну так хорошо же, – говорю я. – Разве нет?
Я внимательно посмотрел на Анну, и та кивнула.
– Да, хорошо. Знаю, он не из нашего отряда, но кажется, что человек добрый.
– Он часть нашего отряда. Теперь-то уж точно. Все они теперь Благочестивые, Анна.
– Да, – повторила она. – Прямо как Билли Байстрюк.
Я согласился. Видно было – Анна побаивается мальчишку, и это неудивительно. Знал я, что его точно боится сэр Эланд, с той самой ночи в лесу под Мессией. Порой мне и самому бывало не по себе, хотя трудно определить, из-за чего именно. Отмеченный богиней, подумал я. Никогда двенадцатилетнему не стать исповедником и провидцем – а Билли был и тем и другим.
– Не умолчала ли ты о чём-нибудь, Анна Кровавая?
– Да можешь сам поглядеть, – ответила та.
Я прошёл за Анной на кухню, а там, как она и говорила, у постели Хари сидел Билли Байстрюк. Надо признать, Хари действительно выглядел получше. Сейчас он опять уснул, но с лица сошла эта жуткая восковая бледность, и на щёки постепенно возвращался румянец. Билли сидел на столе, скрестив ноги и уперев в него немигающий взгляд. Иногда он уходил в себя – в этом для него не было ничего необычного.
– Так что же?
– Томас, – медленно произнесла Анна, – он сидит, не касаясь стола.
Я присмотрелся и понял, что она таки права. Между задом Билли, его скрещёнными ногами и столешницей был добрый дюйм пустого пространства. Он завис в воздухе.
– Во имя Госпожи