крикнула Маринелла, выходя. Больше она не приходила в конюшни.
Три года тянулись медленно, каждый день казался бедной девушке целым веком, но она не переставала ждать и надеяться и, конечно, не переставала любить своего Хосе.
А в назначенный день Маринелла нарядилась в красивое светлое платье, убрала волосы и предстала перед падре Луисом и судьей, огласившим ей завещание отца.
– Согласно желанию графа Диего Д’Алесси, в день достижения двадцатилетия вы получаете состояние в семь сотен золотых пиастров. А также…
– А также, смогу выйти замуж, за кого пожелаю! – и Маринелла скорчила рожицу, повернувшись к Берни.
– А также, – нахмурился судья, изумившись ее дерзости, – Получаете корреспонденцию, поступившую на ваше имя. Точнее – всего одно письмо.
– Письмо? – глаза девушки округлились, и она вмиг забыла про Берни, да и про все на свете. – Письмо! От него! Скорее, где оно?! Дайте мне!
Она бросилась к судье и буквально выхватила пожелтевший конверт из его рук, а потом, не обращая внимания на удивленные взгляды и растерянные лица присутствующих, стремительно бросилась к себе в комнату, заперла дверь и, опустившись на кровать, с замиранием сердца разорвала конверт.
– Моя Маринелла, любимая, – словно услышала она голос Хосе, – Я добрался до города Милагро и нашел сокровища, как и обещал тебе. Не знаю, как долго будет идти мое письмо, но верю, ты не забыла меня и все еще верна нашей любви. Я же люблю и жду тебя по-прежнему. Если ты получила наследство отца – то можешь ехать в Америку. Надеюсь, ты не потеряла карту, что я тебе дал. Жду тебя! Если же со мной что-то случится, хочу, чтобы ты знала, я составил завещание. Оно хранится у падре Луиса. В случае моей смерти и смерти матушки замок отца перейдет к моей невесте – к тебе. Но не медли и поскорее отправляйся в Америку! Я так соскучился по моей Маринелле! До встречи. Вечно твой, Хосе.
Счастливо улыбаясь, Маринелла прижала письмо к груди. Он нашел Милагро! Он любит и ждет ее! Она готова была тронуться в путь немедленно!
Но прошли недели, – потребовались сборы, – и все-таки наступил день отъезда. Карета, запряженная четверкой лошадей, ждала Маринеллу у ворот, а тетка, дядя, Берни и Элена вышли ее проводить. Пришли слуги и падре Луис.
Прощаясь с теткой, Маринелла вежливо поблагодарила ту за доброту и заботу, но Люсинда лишь недовольно поджала губы, благословляя племянницу. Внешне она не показывала этого, но в глубине души была рада поскорее избавиться от родственницы. Люсинда замечала влюбленные взгляды Берни и больше всего на свете боялась, что он возьмет Маринеллу в жены. Мануэль привык соглашаться с женой, да и вообще был слишком ленив, чтобы задумываться о чем-то. Элена не скрывала радости: красота двоюродной сестры представляла для нее серьезную угрозу. И потому лишь Берни огорчался ее отъезду, но так как он был младшим сыном, не достигшим совершеннолетнего возраста, его мнения никто не спрашивал.
– Так ли тебе надо ехать, кузина? – с беспокойством спросил Берни. – Скажите ей, падре!
– Сеньор