Я могу стать изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела тут без дела. Но как же они не понимают? На природе нужно не выживать, как это делают они, – с ней надо жить в гармонии и единении. Впрочем, всякий раз, когда я об этом говорю, какой-нибудь молодой охотник грозится проучить меня палкой», – невесело размышляла девушка, поглядывая на ленивые волны, разбивающиеся о берег. Она сидела на деревянном помосте, что чуть выдавался в открытое море.
Их деревню, находящуюся на юге отдалённого и оттого полузабытого острове Надежды, миновало злое поветрие, пришедшее на материк. Вести из внешнего мира об эпидемии сумасшествия ужасали; а потом кто-то из старейшин поселения приказал разбить все визоры и компьютеры. Альва ничего не имела против этого, сама считая технику ненужной человеку и разрушающей его мозг. Но после всего произошедшего их небольшой посёлок не смог ни с кем торговать – сумасшедшим стало не до их острова, – и питаться приходилось в основном рыбой да тем немногим, что удавалось вырастить.
Девушка не помнила своей матери, погибшей, когда Альве не исполнилось и года. Отец, никогда, по сути, не любивший прежней жены, вскоре нашёл себе другую. Альва стала нелюбимым чадом – что для отца, что для мачехи. Едва девочке исполнилось три года, как ей сразу пришлось познать тяжесть многих трудов и заданий, что давала ей мачеха.
Вообще, их община не слишком хорошо относилась к Альве. Издревле все жители деревушки веровали в некого единого бога, при этом не называя его имени (девушка всегда недоумённо пожимала плечами: как это кто-то один, пусть даже всемогущий, может управлять всем, что есть в мире?) После событий на материке их вера ослабла, но старейшины смогли сплотить общину. Они утверждали, что их деревня стала избранной, и, если они смогут выжить, даже если все на материке сойдут с ума, значит, им удастся возродить человечество. Альва не сильно верила в подобное: все жители их посёлка были домоседами, не склонными к путешествиям, и вряд ли они могли выбраться с острова ради того, чтобы заселить опустевший материк. Но всякие попытки поспорить по данному или любому другому поводу приводили к избиению палкой.
Сама же Альва верила в силы окружающей её природы, ведь именно благодаря ней она чувствовала хоть какую-то радость жизни. И теперь девушка поневоле задумалась: зачем она сидит здесь, на берегу, пытаясь хоть что-то поймать? Самой же противно, не любит она даже такого насилия над природой. Лучше плавать, чем рыбачить. Девушке уже восемнадцать лет, и она прекрасно справляется с вёслами.
«Может, взять и уплыть отсюда? – подумалось ей внезапно. – Но куда?». Альва вытащила бесполезную леску с поплавком из воды и, положив удочку на доски, принялась размышлять. «На материк нельзя – там теперь все сумасшедшие. На других островах жизнь тоже наверняка не слаще. Так куда же можно сбежать, и надо ли? – размышляя, Альва оглянулась назад, на виднеющиеся вдали небольшие домики их посёлка. – Я там никому не нужна, и быть мне всё равно рано или поздно изгоем. И выходить замуж ни за