перевела дыхание.
– Хорошо. Тогда я приду завтра.
– Нет, я… найду вас сам.
– Обещаете?
– Да.
– Договорились, – согласилась журналистка. – Вот моя карточка, – она положила карточку на край прикроватной тумбочки. – Я буду ждать.
Она с упреком посмотрела на Колю и вышла из комнаты.
– Коля, – тихо позвал больной.
Толстяк подошел к кровати.
– Вытащи меня отсюда.
В следующий миг он уже крепко спал.
Ему снился сон.
Он взбирался на гору. На нем был меховой плащ и боевые доспехи. От боли в спине и левой лодыжке сводило зубы. Сверху вниз дул холодный ветер. От мороза занемели руки и щеки.
Он посмотрел вверх. Там, на вершине, была его цель.
– Нэбо…
Прошлой ночью его армия разбила лагерь внизу, в долине. Когда он вышел на рассвете из своей палатки, то сразу узнал эту гору, потому что видел ее во сне.
«У подножия гор ютятся демоны, карлики и подобные им существа, а на вершинах пребывают боги и герои», – вспомнил он слова своего учителя.
Его вызвался сопровождать один из его верных генералов. Огромный и суровый, он молча шел за своим господином, поднимаясь на вершину горы-призрака.
Когда они дошли до самого верха, ветер внезапно утих, и стало светло. Небо было чистым. Холодным огнем горели звезды. Огромная луна освещала противоположный отвесный склон горы и ее вершину.
Боль в ноге утихала, пульсирующими ослабевающими волнами. Боль в спине никогда не покидала его. Он привык жить с болью. То, что не важно и мешает важному, можно игнорировать.
Рядом, молча и неподвижно, встал его спутник, будто превратившись в каменную глыбу. Луна осветила жесткие черты его лица.
– Мы на месте, Ата, – сказал он, повернувшись к генералу.
Тот едва заметно шевельнулся.
– Да, государь.
Он снова повернулся к луне и медленно моргнул. Словно смаргивая какую-то завесу.
Перед ним было огромное ущелье, залитое лунным светом. Он сидел на краю, на громадном валуне. За его спиной стоял генерал. Темная тишина поглотила его сознание.
В следующий миг перед ним было все то же ущелье, только залитое ярким холодным солнцем, а рваные кусочки белых перистых облаков медленно плыли внизу, отбрасывая на дно ущелья огромные тени. В ушах шумела тишина, затопляя мозг мягкой легкой пеной.
Какая-то незнакомая, совсем малюсенькая часть его пела тихо и заунывно, повторяя одно и то же: эу, эу, эу. Он слышал эти звуки всем своим телом, которое уже давно перестал чувствовать. И откуда-то он знал, что эти звуки были его болью в спине.
Он моргнул еще раз, и все изменилось.
Словно огромная «вертикальная пасть», открывшись, захлопнулась вокруг него. Он с поразительной ясностью вдруг осознал себя тем, на что так долго смотрел все это время, в миг ощутив, увидев и услышав себя каждым камешком, травинкой, каплей росы и кристаллом снега этого огромного ущелья. Он был частью и целым одновременно,