был корреспондент «Нью-Йорк тайме», Джефри Стикс, моложавый американец, с тонкой шеей и сухими запястьями. Светлые волнистые волосы, нос с горбинкой, маленький розовый рот, свежее девичье лицо, бледные голубые глаза. Тихо смеющиеся и любезные, они вдруг холодели, становились пронзительными и почти жестокими. Ладонь, которую он протянул Градобоеву, была большая, сухая и холодная, клетчатый просторный пиджак источал едва ощутимый запах вкусного табака.
– Благодарю, что согласились меня принять. Я получил от руководства указание взять у вас интервью. Сейчас вы знамениты в России, но после этого интервью вы станете мировой знаменитостью. – Он говорил на прекрасном русском языке, лишь иногда останавливаясь и выбирая правильное слово. Он был мягко ироничен, но эта ирония относилась не к собеседнику, а к себе самому.
– Для меня большая честь принимать у себя корреспондента великой газеты, – произнес Градобоев, стараясь быть столь же ироничным и мягким.
– Похоже, России предстоит горячая зима, если судить по осенней политической температуре, – заметил американец, включая диктофон.
– Ничего удивительного. Мировое потепление климата. У вас, на Манхэттене, плавятся стекла. Нил кипит. А Греция похожа на раскаленную сковородку.
– И все-таки этот протестный взрыв в России произошел очень внезапно. Все было тихо, спокойно, люди терпели, и казалось, нет конца этому русскому терпению. И вдруг – взрыв. Что случилось?
– Россия – страна великого терпения и великих взрывов. Народ терпел империю Романовых триста лет и сбросил ее в три дня. Советская империя длилась семьдесят лет и казалась вечной, но ее сдуло в три дня. Такие уж ветры в России и такие империи.
– Но господин Чегоданов казался несомненным национальным лидером, и его избрание президентом не вызывало сомнения.
– Все это в прошлом. Теперь у России другой национальный лидер.
Градобоев слегка рисовался перед Джефри Стиксом, видя, что тому это нравится, вносит в политическое интервью элемент игры. Маленький розовый рот корреспондента сдержанно улыбался. Голубые глаза смеялись.
– И все-таки нам, на Западе, не очень понятна цель оппозиции. Ее идеология, программа. Чего вы добиваетесь, выводя на площадь десятки тысяч людей? Поражения на выборах Чегоданова? Своей победы? Но ваша программа многим кажется популистской, абстрактно революционной. Ваше правление может оказаться не лучше чегодановского. Как говорят в России: «Хрен редьки не слаще».
– Наша цель – свобода. Недопущение авторитарной власти, предотвращение диктатуры. Мы стремимся создать в России общество европейского типа с независимыми судами и свободным многопартийным парламентом. На этом сходятся все представленные в оппозиции силы. И я выражаю эту общую точку зрения.
Глаза американца потемнели, в зрачках появились блестящие черные точки. Губы сжались, превратившись в маленький пунцовый бутончик. Горбинка на носу порозовела, а сам