разговора с Крымовым старший лейтенант Павелко долго еще сидел у телефона. Следователь помог ему оформить мысль, которая второй день навязчиво крутилась у него в голове. «Перебросил неизбежную смерть…» – сказал Игорь Викторович, и теперь оперуполномоченный вновь и вновь переваривал смысл этих трех слов.
Когда в Раево он тащил Крымова к машине и потом пытался привести в чувство, ему и в самом деле казалось, что следователь вот-вот отдаст богу душу. Очнувшись, Крымов сказал, что замерзает, и теплый, даже горячий воздух, на полную мощность работавшей печки его не согрел. В доме Григория Филиппова, где обосновался бомж, было достаточно тепло, негромко продолжала играть музыка. Правда, когда Павелко уходил оттуда с наполненной самогоном бутылкой, ему показалось, что Ерохина вдруг начал бить сильный озноб. А Крымову, вроде бы, полегчало еще до того, как он выпил…
Павелко вспомнил, как, месяца два назад, приехал на встречу с Ларисой с жалобой на сильный вывих кисти. Вывих он заработал при задержании в баре не в меру разбуянившегося посетителя, как назло оказавшегося самбистом. Вскоре кистью невозможно было пошевелить – даже рулить пришлось одной рукой. Вычерчивая на месте опухоли йодную сеточку, Лариса складывала губы в трубочку, дула и приговаривала: «У кошки заболи, у собачки заболи, а у Васеньки – заживи…» Он еще прибавил тогда, что пусть лучше рука заболит у того долбаного самбиста. А Лариса, словно не поняв шутки, сказала, что, к сожалению, на хулиганов ее заклинание не распространяется…
Так, может быть, в Раево и впрямь на людей действует что-то типа заклинания? Но это же бред, мистика, выдумка зеленого Крымова! И все же, в любом случае, в той деревне есть что-то загадочное. Может быть, эти загадки поможет разрешить, обвиняемый в двойном убийстве гражданин Пряхин. Пусть Крымов пока его не расколол, но, кто знает – что тот скажет теперь.
Чтобы вызвать обвиняемого на допрос, Павелко пришлось докладывать об этом майору Панцелютину. Он вошел в тот самый, памятный обоим кабинет и не мог не заметить, как при виде своего подчиненного у начальника изменилось лицо. Кажется, из них двоих майор ненавидел Павелко гораздо сильнее. Для старшего лейтенанта это могло закончиться плачевно. Даже не в плане продвижения по службе. Панцелютин вполне мог поручать ему самые безнадежные дела, хуже того – ничуть не усомнившись, подставить Василия под криминал…
Виктор Пряхин выглядел неважно. Бледность, круги под покрасневшими глазами говорили о том, что его не первые сутки мучает бессонница. Откровенного разговора с ним не получалось. На каждый вопрос, подследственный будто бы подбирал удобные ему объяснения.
Даже когда старший лейтенант стал расспрашивать конкретно про саму рыбалку, то есть интересовался, к примеру, какого размера попадались окуньки, мелкий или крупный мотыль служил насадкой, на каком расстоянии от дна происходили поклевки, Виктор Пряхин надолго задумывался, нервно кусал губы и отвечал как-то по книжному, словно по памяти читал начинающему рыболову инструкцию.
Павелко даже стало обидно, что его держат за дилетанта,