стала подниматься, чтобы уйти из тела, и все были вынуждены следовать за ней. Но когда прана остановилась, то они все приостановились. Как пчелы улетают вместе со своей царицей и вместе с ней остаются, так было с речью, манасом, зрением, слухом. И все они, убежденные, стали восхвалять прану».
Согласно Упанишаде, прану порождает Атман. «Как тень исходит от человека, так прана исходит из Атмана. Волею его входит в тело. Подобно тому, как король назначает придворных управлять той или другой областью, так главная прана указывает другим пранам, каждой в отдельности, свое место. Апана-Ваю управляет органами выделения и воспроизведения. Высшая прана управляет зрением, слухом, вкусом и обонянием. Средняя же, Самана, воспринимает пищу и рождает семь пламен [Samana – огонь, ассимилирующий пищу; из него выходят семь пламен: Kali, Karali, Manojava, Sulohita, Sudhumravarna, Sphulingini]. В сердце живет Атман. В сердце сто один кровяной сосуд, каждому из них принадлежит еще сто сосудов, имеющих каждый из них семьдесят две тысячи разветвлений. Вияна их приводит в движение и ими управляет. За добрые дела Удана приводит по одной из них к миру праведных, за грехи же – к миру грешных, за то и другое вместе – к миру людей.
Во внешнем мире прана восходит солнцем, которое помогает пране зрения. Божество же Земли поддерживает прану в людях. В пространстве между небом и землей находится Самана, а ветром является Вияна. Жизненный огонь – Удана. Когда этот жизненный огонь в человеке угасает, он переходит к новому воплощению; его сопровождают пять чувств его, сосредоточенные в манасе. Последней мыслью своей он соединяется с праной. Прана вместе с Уданой и Атмой ведут его в мир, созданный его желаниями. Кто знает прану, не остается без потомства, он становится бессмертным».
Прана не покидает человека и во время сна. «При закате солнца все лучи снова возвращаются в солнечный путь и соединяются; при восходе же они вновь рассыпаются в разные стороны. Таким же образом все собирается в высшем начале [Высшем по отношению к пране], манасе, и человек уже больше не слышит, не видит, не воспринимает ни запаха, ни вкуса, не осязает, не говорит, не берет, не воспроизводит, не выделяет, не ходит, а как говорят – спит. В [теле] не спят одни жертвенные огни праны: апана – огонь домашнего очага, вияна – южный жертвенный огонь; от огня очага происходит восточный огонь. Самана [“сливающей”] она называется потому, что объединяет жертвенные возлияния – вдыхание и выдыхание. Манас – воздающий жертву, удана – плод жертвы, к Брахме она ежедневно приводит воздающего жертву. И тогда (во сне) божественный манас испытывает свое величие: все, что он раньше видел, он видит вновь, что раньше слышал, слышит вновь, что испытывал в разные времена и в разных местах, испытывает вновь. Он все переживает, виденное и невиденное, слышанное и неслышанное, ибо он – все.
Но когда манас окружен светом, то уже больше снов не видит, и тогда в теле царит счастье. Как птицы летят к дереву, в котором их приют, так все направляется к Атману».
Прана находится во всем и везде, когда прана покидает тело,