со счастьем по теплым чистым лужам. В 1952 году магазины были заполнены продуктами и отрезами материи. Все это только не для простого народа. Еда стоила очень дорого. Было не до деликатесов, лишь бы прокормиться. Зато чистый воздух выдавался бесплатно. За этим Сталин уследить не мог. На прилавках стояли огромные банки с черной икрой всех сортов. Осетры поражали своими размерами. Шелка, которых сейчас в 2011 году на Западе и не найти. Любые породы рыб, маслины. Да и всего не перечислить. При всем при этом не было дня, чтобы народ не мучился мыслями о том, как прокормить себя и своих детей. Подавляющее население страны жило в коммуналках.
Бедность была уделом народа. Таких продуктов, которые были в магазинах Москвы в те времена, теперешние русские люди никогда не смогут попробовать. Они были самого высокого качества. Но абсолютно недоступны большинству населения страны. Наша семья всегда недоедала. На перемены надеяться было нечего. Картошка, капуста, керосин – готовь и ешь.
Во-вторых, советская власть запросто и без размышлений распылила моего папу, мать жены, родных моей мамы. В общем, рассчитались с ними по полной программе, причем ни за что.
В-третьих, два человека, оба с высшим образованием, зарабатывали только на то, чтобы прокормиться и дать музыкальное образование сыну.
В-четвертых, основным моментом для решения уехать был случай, который мы наблюдали в 1975 году в универсаме. Мы пошли купить мяса. Из какой-то двери магазина со скрипом выехала квадратная конструкция, напоминающая клетку для тигра. Клетку со ржавыми прутьями на колесах. Внутри нее лежали грубо порубленные куски мяса, вперемежку с костями.
Толпа людей стала остервенело вытаскивать эти куски между прутьями. Ажиотаж был необыкновенный. А администратор с красной рожей, с ухмылкой смотрел на происходящее. Я сказал жене: «Пойдем. Это – конец».
В-пятых, об очень грустном. Мама моей жены, потрясающий по честности и порядочности человек, прошедший всю войну от Москвы до Вены, орденоносец, работавший на закрытом предприятии, была загнана системой в тупик и покончила с собой. Видимо, не могла по-другому, хотя на руках были ордер на квартиру, внук и любимая дочка. Я не мог найти места, чтобы достойно ее похоронить. В двух случаях я видел поля, отведенные под кладбища. В свежевырытых могилах стояла наполовину вода, куда и опускали гробы.
Когда я нашел приличное место на другом кладбище, то через месяц мне сказали, чтобы я забирал урну, так как в этом месте будут хоронить крупного чиновника. Я забрал, будь они трижды прокляты.
В-шестых, какой там барон Мюнхгаузен, он младенец перед нашими умельцами. Ложь, ложь, сплошная ложь во всем. Страна на глазах падала в яму. И жить нормальному мыслящему человеку в ней стало невозможно. Анекдот: «Красная площадь, Кремль, надпись – «Кто ЗДЕСЬ не работает, тот не ест».
В один из хмурых осенних дней мы посетили мою маму. Она встретила нас и, посмотрев на нас материнским теплым взглядом, сказала: «Эх, что-то мне не нравится, как вы выглядите. За эти деньги не стоит и работать». Нам слова мамы очень понравились. Вообще по нам лучше много работать