какой ты есть!»
Дома пленка вместе с отпечатками отправляется в мусор, там теперь они – денежки за пленку, за печать в лаборатории… И твоё время – тоже там, вместе с надеждой на приработок к ночной работе. Хорошо, если из пяти двое удовлетворятся твоей продукцией. Бывало – и никто. Привыкаешь ты в эмиграции помаленьку к этим фигурам. А то ведь не знал, что они существуют. То есть, может, знал, догадывался, а вот самому встретиться – не довелось. Да…
Теперь довелось: солнечная Калифорния особо притягательна для южан – одесситы, киевляне составляют здесь большую часть быстро растущей числом общины эмигрантов из СССР, москвичей совсем немного, ленинградцев еще меньше. Кто-то уже неплохо зарабатывает, кто-то – на пособии от общины, потом и от государства – пока, а то и навсегда. Однако на столах у всех красная икра, закуска это рядовая – американцы «рыбьи яйца» не едят, поэтому стоит она здесь совсем недорого.
А какие тосты можно порой услышать в застольях!
– Да что ты мне такое говоришь – твой следователь козел, вот и всё! Вот мой следователь был человек – это да!
Забавно? Ладно, переходим к другой теме.
Итак, теперь ты работаешь в издательской фирме. Сама фирма в Лондоне, в Лос-Анджелесе, и не только здесь – «Даймонд Интернейшенэл корпорэйшн» – звучит-то как – «интернейшенэл»! У фирмы своя типография, и эта работа нашлась по газетному объявлению, представьте себе! Вспомним: послал анкетку – и Валера сообщает: тебе звонили, потом и конверт передает – приглашают на беседу. Он тщательно инструктирует, что надеть, как причесаться, как себя вести – важна каждая мелочь! Очень, очень он заинтересован в твоём скорейшем трудоустройстве!
Ничего обидного, всё правильно – пора снимать свое жильё.
И опять – матрацы на полу, у сына свой, у тебя свой, здорово! Обживетесь еще! Обжились, пусть не сразу – даже пишущую машинку купили. Английскую – зачем, вряд ли сам понимаешь, наверное, профессиональное – как же без пишущей машинки! Прихваченная с собой из Москвы пока путешествует в «медленном» багаже морем, вместе с книгами, а больше в нём ничего и нет. Эта куплена на «гараж-сейле» – француженка, не очень владеющая английским, как и ты, переезжает, избавляется от ненужного хлама.
Практичный Валера предупреждал – у самих хозяев товара, не торгуясь, ничего не покупать, еда в супермаркете – другое дело, там цены твёрдые. Ваш торг в переводе с английского, которым владели вы примерно одинаково, звучит примерно так. Ты: «Сколько стоит?». Она: «Пять долларов». Ты: «Нет, шесть!». Она: «Нет – четыре». Ты: «Хорошо, даю семь!». Она: «Три!». Ты – «Даю восемь!».
И так – пока ты (покупатель!) не поднял цену до десяти долларов. Присутствующий при этом сын посматривает на тебя с сомнением, прислушивается к торгу в пол-уха, его больше занимает витрина велосипедного магазина. В конце концов, француженка, понимая, с кем имеет дело, повторяет начальное – «Пять!». На том вы и сходитесь, и улыбаясь, довольные друг другом, расстаетесь.
Сын