ваше благородие.
– Немец? Иду. Ведь вот черт, как раз перед моим банком.
– Задайте ему жару, Осипов!
Артиллерист вышел, и никто не проводил его взглядом. Когда он выходил из двери, снаружи послышался давно привычный шум далекого мотора в небе. Через несколько минут громыхнуло орудие.
– Осипов старается. И чего немцы по ночам летают?
Бухнуло. Это был ответ немецкого летчика. Но Осипов уже нащупал врага на небе: слышно туканье пулеметов. Бухнуло ближе. Все подняли головы.
– А ну его к… Дай карточку. Семь. Продавай банк, а то сорвут после семерки. Ну, тогда дай карточку…
Бухнуло со страшной силой совсем рядом с землянкой. Опрокинулась свечка, но не потухла. Офицеры вскочили с мест, забирая деньги. С потолка посыпалась сквозь балки земля.
– Черт, едва не угодил нам в голову. Надо выйти посмотреть.
Стольников громко сказал:
– Банк, значит, за мной, я недодержал!
Офицеры высыпали наружу. Прожектор освещал небо почти над самой головой, но полоса света уже отклонялась. Орудие грохотало, и пулемет трещал беспрерывно. Офицер постарше сказал:
– Не стойте кучкой, господа, нельзя.
– Он уж улетел.
– Может вернуться. И стаканом двинет.
Яма от взрыва была совсем рядом. К счастью, жертв никаких, немец напугал впустую.
Стольников вспомнил, что папиросы кончились, и пошел к своей землянке. Дойдя до нее, остановился. Небо было чисто на редкость. Луч прожектора проваливался в глубину и теперь вел врага обратно – едва светлевшую точку на темном фоне. Бухнуло снова – первую ногу чугунную поставил на землю небесный гигант. Близко упал стакан ответного выстрела.
«Почему не страшно? – подумал Стольников. – А ведь легко может убить! В деле – да, там жутко, но там и думать некогда. А эти игрушки с неба…» Затем он вспомнил: «А банк за мной. Четыре карты побил. Оставлю все. Хорошо бы побить пятую… Это будет здоровый куш!»
И ему представилось, как он открывает девятку. Невольно улыбнулся.
Когда ударил последний подарок немца, офицеры инстинктивно бросились к блиндажу. Слушали у двери, как удаляется шум мотора и замирают пулеметы. Потом все стихло, и они вернулись к столу. По-видимому, немец, отлично нащупав расположение запаса, все же сыграл впустую, только молодых солдат напугал.
– Осипов вернется. Где ему подстрелить эту птицу!
– Слишком высоко летел.
– Сядем, что ли? Чей банк?
– Стольникова. Он четыре карты побил.
– А где Стольников? Будем его ждать?
– Надо подождать.
Кто-то сказал:
– Он за папиросами пошел, сейчас вернется.
Вбежал вестовой: к доктору.
– Ваше высокоблагородие, господина капитана Стольникова ранили.
И, опустив руку от козырька, первому выходящему прибавил потише:
– Ножки им, почитай, совсем оторвало, ваше благородие! Немечкой бонбой…
Минута
Темная ночь окружила домик и давит на старые его стены. Проникла всюду – в подвалы,