это нельзя. Завела моду – чуть выпил, сразу скандал! Уйти грозится!..
Елена, опешив, молчала, но только минуту. Забыв извлеченный из какой-то умной книги совет, что если выходишь из себя, то первым делом не забудь закрыть рот, выдержка ее дала трещину:
– Ты кто? Да ты никто. Маменькин сынок. Избалованный сопляк! Учился, значит, учился – два института! А толку?! Вы чего в Новосибирск перебрались? Ты в Сосновке ни на одной работе зацепиться не мог. Пять мест сменил! То тебе не это, то – не так! А где попросту за пьянку в шею гнали, по статье грозили уволить. Папа твой все утрясал! Да ты…
И еще продолжала бы хлестать словами, но в детской заплакала Оля. Андрей, сорвав плащ с вешалки, хлопнул дверью. Ночуя у приятелей, домой явился через пару дней. У Елены после того разговора все из рук валилось. Ночью не давала спать внучка: жаловалась на живот. (На прогулке, гуляя с отцом, слопала два пакета чипсов, сосиску в тесте, и целый стакан пепси-колы!) Спасались отваром ромашки. К утру полегчало.
День пролетел как обычно. Навещала в больнице дочь, про скандал ни слова. Вечером, часов в восемь, позвонил телефон. Женский голос попросил Андрея.
– Его нет.
– А вы, наверное, теща?
– Она самая.
– Понимаете, такое дело, стыдно говорить…
– Девушка, давайте по существу, у меня тут ребенок…
– Постараюсь. Понимаете, Андрей у нас ночевал. Я – Тоня, жена Петра, они учились вместе. Понимаете, все было нормально, стол накрыли, выпили. Зять ваш стихи свои стал читать. Потом его понесло, Петьку тоже – в караоке орали до одиннадцати. Выпивка кончилась, они кинулись за пивом. Я просила: не надо! У нас соседи такие. Короче, легли в третьем часу. Утром встали, а он нам… простите, весь диван обмочил!.. Если такое недержание, зачем по гостям с ночевкой ходить?! И, вообще, он такое про вас говорил! Язык не поворачивается.
– Ну, что говорил, наверное, стерва, змея. Какими эпитетами может зять по теще пройтись?..
– Да он матом на вас!
– Девушка, дорогая, мне все это…
– Простите, я про другое хотела! Что нам теперь делать с диваном? Нюхать?! В однокомнатной квартире живем. Мы его как человека – на диван. Сами на полу легли. Он утром извинялся, про химчистку говорил, клялся, обещал до обеда. Я с работы отпросилась, ждала, ждала. И – никого, а уже вечер. Что делать?!
– А я вам подскажу. Телефон родителей Андрея у вас есть? Записывайте… Так вот, Тонечка, позвоните отцу, ни в коем случае матери – та все скроет. Отцу! И слово в слово опишите. Еще, пожалуйста, очень прошу: как бы между прочим, спросите, почему их сын не идет к врачу. Он ведь дома тоже как выпьет пиво – через минут десять в туалет. Иногда не добежит – брюки мокрые. Все расскажите отцу! Мне неудобно об этом… Поверьте, вы себе поможете. Дело доброе сделаете. Удачи.
Вдруг женщина очнулась от своих воспоминаний. В комнате, где находились Ника с Андреем, послышались шум, детский плач. Дверь резко открылась. Дочь, выталкивая зятя, сверкая сухими от гнева глазами,