а затем и вовсе предусмотренное, как оказалось, договором досрочное погашение кредита «в связи с несвоевременной уплатой штрафа».
Когда Клаус в очередной раз застал своего секретаря в слезах на рабочем месте, он потребовал немедленных объяснений. Люси пришлось признаться, правда, для чего именно ей нужно зелье скромно умолчала. Деликатный Клаус допытываться не стал. А через десять минут собрал в своем кабинете всю команду.
– Я заявление в полицию написала, – глотая слезы рассказывала Люси. – Они сказали, что давно к этой компании присматривались. Но никто не обращался с жалобами! Теперь уголовное дело завели.
– Но твои-то проблемы это не решает, – пробормотал Генри. – Вот если бы эти прохвосты расторгли договор с тобой. Но они ни за что не согласятся.
– Согласятся. Еще как согласятся, – неожиданно подал голос Гордон, с хрустом разминая кулаки. – Слышь, Люси. Собирайся, поедем. Поболтаем с этими упырями…
– Так мне не с банком, мне бы с компанией договор расторгнуть! Причем тут «Упырьбанк»…
– Ну да. – Гордон стоял у стенда, где, согласно правилам пожарной безопасности, пылились без дела ведро, топор, огнетушитель и молот. Зачем-то сняв со стенда топор и молот, он с веселой улыбкой пристроил их на плечо. – Сначала с одними упырями разберемся, потом с другими. Потопали?
Люси спорить и возражать не стала. Даже насчет топора. Но Гордон в дверях замешкался. Выразительно взглянул на Генри и мотнул головой в сторону двери.
– Генри, на два слова.
Заинтригованный гоблин немедленно вышел за ним в коридор. Дверь закрылась, и через мгновение все услышали громогласный глас Гордона, только словно бы придушенный пыльной подушкой – бедолага пытался говорить шепотом. Если Гордон понижал свой голос, обычно похожий на рев тигра-самца в брачный период, то это было как скидка в десять серебряных на особняк в центре Виридиума. Соответственно, присутствующие с большим интересом слушали увлекательный диалог.
– Слышь, Генри. Мне позарез нужна твоя типа профессиональная помощь. Скажи мне как опытный юридюга, как набить кому-то морду, не нарушая закон?
– Сложно, дружище, – гоблин не смог сдержать смешок. – Увы, но ты можешь только оказывать сопротивление, если ты сам подвергся нападению.
– Во облом.
– Ты очень точно выразил суть. И ты не должен причинять телесных повреждений.
– Да ладно?! Че, даже пару зубов высадить нельзя? Ну а если все же…
– Тогда не забудь принести извинения и выразить глубочайшие сожаления.
– Чего-чего выразить?
– Что тебе типа жаль, что высадил пару зубов, – ухмыльнулся Генри.
– Я не запомню! – взмолился Гордон. – Я выражаю, значит…. Или изображаю… Глубочайшие кто?
– Я тебе напомню, – Люси вылетела из комнаты и яростно замахала крыльями в воздухе. – Погнали!
В «Черной и Белой» их встретила