первый месяц зимы
В бесконечности хоровода.
Солнце день утомлённого года
Увело за леса и холмы —
За Урал, за луга Костромы,
Где живут чудеса и Свобода!
Где когда-нибудь будем и мы.
Российский край
Разгадывая трудные загадки,
Под шум прибоя и метелей пляску
Отсюда Беринг штурмовал Аляску
И к лоциям прилаживал заплатки!
Российский край, а стало быть – не мелочь,
Там Ключевской, Корякский и Шивелуч —
Вулканы тучно курят в стороне,
А рыбаки закатывают Чатку…
Три брата вышли в бухту на зарядку…
Подлодки размышляют о войне…
Пилот заводит лайнер на посадку…
Тут русский дух и мужество в цене!
И в нужный час всегда по распорядку
Здесь Солнце будит Русскую Камчатку.
Росток
Росток пробился из сырой земли,
Удобренной листвою павших предков,
И потянулся каждой тонкой веткой
Туда, где небо, солнце, журавли…
Над ним сверкали молнии нередко,
Но погубить пожаром не смогли.
Он вырос – сын дождя и крестник ветра,
Не зная про стандарт в четыре метра…
Окреп с мечтой, что станет он когда-то —
При обновлении храмовой стены
В лесах строительных – врагом для сатаны
Или прикладом у щеки солдата
Послужит славе милой стороны…
Но повезли куда-то за границу
В вагонах – металлических гробах…
А на чужбине ждёт его судьба:
Тоскливо, снизу вглядываясь в лица,
Лежать сухой скрипучей половицей
Под шпорами господ и пятками раба.
Смех и слезы дейта-русалки
Только море знает, где «Восток»1
Да Нептун, не падкий до сенсаций,
Но сплетает новостей поток
Полутьма коммерческих редакций.
Публику стремясь повергнуть в шок,
В пляс готов пуститься писарь жалкий
Для карьеры хоть на катафалке…
Рейтинги и деньги застят взор!
Ни «понятий» нет, ни «аморалки»…
Там, где нормы – пишут галки-палки!
Там, где совесть – пьяный прокурор…
Боль родных, да в СМИ циничный ор —
Результат трагической рыбалки…
И спокоен только сытый вор!
В ежедневном вое злой русалки
Для него Закон – не приговор,
Как и скрепы нашей коммуналки.
След в Хиросиме
Хиросима. Река. Парапет.
На ступеньке крыльца обожжённой,
где присел утомлённый дед,
сохранился лишь светлый след…
Взрыв был атомный – не нейтронный.
Но ни деда, ни города нет!
Плоть горела, как клок газет…
Стало все заражённой зоной
здесь на много, на много лет!
Тени след – нам укор и завет:
«Надо