возмущения и стеснения. Девушка хотела бы что-то ответить этому нахалу, такое, чтобы он понял, что она может постоять за себя. Хотя бы словами. Наверное, может. Но, вовремя вспомнив, что иногда лучше промолчать, Кассия сдержалась, и мужчина так и не узнал, что она думает о нем.
Рука, что удерживала девушку за плечи, прожигала холодом ткань плаща. Эта рука была твердой, без сомнения, сильной. Кассия, чуть осмелев, подалась вперед, чуть выныривая из своего капюшона. Ее взгляд остановился на той самой руке. Нервная дрожь пробежалась по позвоночнику девушки, когда она поняла, что рука заключена в рыцарскую перчатку.
Нет, она и раньше видела рыцарей.
На страницах книг, надежно хранимых в библиотеки замка. И еще, иногда отец облачался в рыцарские доспехи – но они, да не в обиду будет сказано ему, не шли, ни в какое сравнение с одной-единственной перчаткой, что была сейчас перед глазами Кассии. У лорда Эдмонда, родителя Кассии, была кольчужная перчатка. А вот эта, на руке мужчины – была из латной пластины, надежно защищавшей кисть и пальцы. Такое девушка видела впервые в жизни. Блестящая, сверкающая под лучами солнца, искусно скованная – было понятно, что работа выполнена талантливым мастером.
Другая, правая рука, державшая узды, медленно сжала их, и Кассия вздрогнула, взволнованная силой в этом простом действии. Девушка зашептала молитву, заученные слова, чтобы, наконец, успокоиться. Ей это было очень нужно, ведь Кассия не хотела показаться людям будущего мужа трусливой и слабохарактерной.
Александр переводил взгляд с дороги на макушку девушки, и обратно. Хотелось, как бы ненароком, стянуть с головы невесты этот проклятый капюшон, но что-то, быть может, жалость к девушке, останавливало мужчину. Александра раззадорила наивная попытка невесты держать расстояние между ними. Она оказалась, на удивление, непокорной – неожиданно для почти монахини. Но вот сейчас, до его ушей стала доноситься молитва – смиренная, тихая. Мужчина едва сдержал усмешку. Отчего-то, случившееся развеселило его, но Александр не стал подавать виду. И только Леонардо, ехавший по правую руку от него, понял настроение друга.
Кассия, осознав, что бороться с мужчиной бесполезно, попыталась расслабиться. Она, наблюдая за проносившимися мимо пейзажами, сама того не понимая, с жадностью впитывала их в себя. Кому-то все это казалось обыденными, скучными картинками. Подумаешь, лес с одинаковыми деревьями. Но только не для девушки. За эти полтора года, проведенные в стенах аббатства, душа Кассии истосковалась по свободе, по миру – такому прекрасному, цветущему, живому.
Она скользила глазами – по синим и белым цветам, она ласкала взором бархатистый, глубоко, зеленого цвета, мох, обступивший со всех сторон деревья, она обнимала взглядом дубы и мысленно гладила ладонями их широкие стволы. Она мысленно зачерпывала ладонями солнечный свет, срывала цветы и вдыхала их аромат. Невольно, Кассия заулыбалась – впервые за это время, когда она покинула святую обитель. Девушка