спрятаться в рядом стоящих кустах. Где-то полчаса он решил выждать и только потом продолжил свой путь. К обеду солнце стало уступать лёгкой дымке, а спустя какие-то сорок минута небо окончательно заволокло тучами и стало душно.
Наконец, Чевкино осталось позади и справа показался овраг, видимый издалека. По мере продвижения к нему, волнение у Посварова начало нарастать с каждой минутой. Он чувствовал какое-то щемящее беспокойство, очень похожее на то, что было у него вчера вечером.
Когда овраг стал совсем близко, внезапно ожил амулет. Ярослав вспомнил наставления деда Савелия. Он расстегнул рубаху и стал контролировать свечение амулета. По мере движения в ту или иную сторону по направлению к оврагу, тот изменял интенсивность сияния. Там, где его свет был очень сильный, виднелись какие-то темные пятна, но не на самой поверхности, а как бы просвечивая сквозь землю. Становилось трудно дышать, и присутствовала тошнота. Лавируя по кустам, Посваров выбирал путь, при котором это сияние было минимальным. Наконец, он спустился на дно оврага.
Пройдя метров тридцать по дну оврага, дальнейший путь преградило поваленное дерево. Мысленно чертыхаясь, он уже решил подниматься по склону, но что-то в душе посоветовало ему нагнуться под бурелом, и он увидел цель своего пути – чур-камень. Посваров встал на одно колено и прикоснулся рукой к нему. Несмотря на то, что день был в самом разгаре, амулет вспыхнул всеми цветами радуги, словно включили прожектор, и над буреломом возникло переливающееся яркими цветами Окно. Ствол упавшего дерева снаружи был скрыт частью обвалившего пласта земли, но через Портал было видно его продолжение. Оно вело к лазу между двух массивных камней на одном из краёв оврага. Ярослав забрался на шаткий ствол дерева и осторожно ступая, подошёл к стыку миров. Он оглянулся назад, словно прощаясь с тем миром, в котором он родился, вырос и прожил почти четверть века своей жизни. Это длилось всего минуту, а потом решительно шагнул через Окно.
На первый взгляд ничего не изменилось: ни цвет неба, ни запах прелой травы, вперемешку с ароматом растущего неподалёку донника, ничего такого, что бы говорило о нахождении Ярослава уже в другом мире. Лавируя между торчащих толстых сучков, он добрался до лаза. Изнутри тянуло сыростью. Ещё раз оглянувшись, он залез внутрь.
Внутренний свод пещеры постепенно расширялся: если у самого края лаза передвигаться можно было только ползком, то по мере продвижения вглубь, Ярослав встал уже в полный рост. Он пожалел, что в пылу скоропалительных сборов не вспомнил о фонаре или свечке. Теперь единственным источником света был амулет – Посваров решил вытащить его наружу. Слабое сияние амулета выхватывало лишь отдельные фрагменты стены или небольших камней под ногами. Пройдя несколько шагов вперёд, молодой человек внезапно оступился, наскочив на что-то. Опустившись к самой земле, он увидел силуэт человека, лежащего ничком. Ярослав до боли в глазах всмотрелся в него. На ногах были обычные летние старомодные туфли. Лампасы и сам покрой штанов,